Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

советская поэтесса. 1915–1992

Маргарита Иосифовна Алигер (Зейлигер) родилась 7 октября 1915 года в Одессе в еврейской семье. Родители её были служащими. Её отец всю жизнь мечтал заниматься сочинением музыки, но страшная нужда много лет заставляла его заниматься переводами технической литературы. Поэтому ему очень хотелось, чтобы хотя бы дочь смогла стать музыкантом. Но дочь бросила уроки музыки сразу после смерти отца. Ей тогда исполнилось всего десять лет.

После седьмого класса Алигер (тогда ещё Зейлигер) поступила в химический техникум, а потом устроилась на химический завод. Но душа ее тянулась к высокому искусству. А настоящая литература жила, как ей казалось, лишь в Москве. Поэтому в начале 1930-х годов, в свои 16 лет, Маргарита оставляет учёбу, Одессу и перебирается в Москву. Провалив экзамены в институт, снимает «угол», поступает на работу в библиотеку института ОГИЗ и в заводскую многотиражку.

Вскоре ее приняли в литобъединение при журнале «Огонёк», и уже в 1933 году в этом издании опубликовали два её стихотворения: «Будни» и «Дождь». В 1934–1937 годах Алигер училась в Литературном институте имени Максима Горького.

Замуж Маргарита впервые вышла в 1937 году за композитора Константина Макарова-Ракитина. Вскоре московские власти выделили супругам квартиру в композиторском доме на Миусской площади. От этого брака родился сын Дмитрий. Через год семью постигло страшное несчастье – маленький Дима умер от продолжительной болезни. В 1940 году родилась дочь Татьяна.

В первые дни войны в боях под Ярцево на Смоленщине погиб муж поэтессы. Его памяти она посвящает стихотворение «Музыка», одно из наиболее эмоциональных и выразительных в её творчестве.

Младшая дочь – Мария Алигер-Энценсбергер – родилась 28 июля 1943 года от связи Алигер и А.А. Фадеева, женатого в то время на актрисе Ангелине Степановой. Вторым мужем поэтессы стал немецкий поэт Ганс-Магнус Энценсбергер, за которым она уехала в Лондон и долгое время жила там. В это время поэтесса много занималась переводами.

Последним мужем Алигер был заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС, литератор, фронтовик Игорь Сергеевич Черноуцан. По воле судьбы Алигер пережила всех своих мужей и детей. Первая дочь Татьяна стала поэтессой и переводчиком, как ее мать. В 1974 году она умерла от лейкемии.

В дни августовского путча 1991 года Маргарита Иосифовна приезжала в Россию, и даже собиралась перебраться на родину насовсем. 1 августа 1992 года поэтесса погибла в результате несчастного случая, упав в глубокую канаву неподалёку от своей дачи в подмосковном посёлке Мичуринец. (Существует версия, что Алигер покончила с собой в приступе тяжкой депрессии 6 октября 1991 года.) 5 августа 1992 года «Литературная газета» опубликовала некролог. Его подписали 25 известных поэтов и писателей, среди них Вознесенский, Евтушенко, Долматовский, Либединская, Матусовский, Окуджава, Разгон.

Похоронена Алигер на Переделкинском кладбище рядом со своими дочерьми.

Творческая биография Алигер полна как взлетов и признания, так и падениями и критикой. В 1938 году еще совсем молодая поэтесса стала членом Союза писателей СССР. Во время гражданской войны в Испании (1937 год) четверо поэтов: Долматовский, Симонов, Матусовский и Алигер сочинили стихотворное послание «героическому испанскому народу». С этого момента на стихи Алигер обратил внимание Сталин, которому они пришлись по вкусу.

До первого награждения в 1939 году («Знак Почёта») в активе Алигер был всего один не самый сильный сборник «Год рождения», изданный в 1938 году. Алигер это сама прекрасно сознавала. Она верила, что вторая книга будет лучше.

В 1942 году поэтесса написала поэму «Зоя», посвящённую подвигу Зои Космодемьянской. За это произведение в следующем году она получила Сталинскую премию. Алигер передала её в Фонд обороны.

Поэтесса была военным корреспондентом в блокадном Ленинграде. Там она сблизилась с Анной Ахматовой. Они были очень разными – и как люди, и как поэты. Тем не менее в 1960-е годы Ахматова нередко искала уюта и спокойствия в Лаврушинском переулке, в московской квартире у Алигер.

Особое место в творчестве поэтессы занимает поэма «Твоя победа», напечатанная в 1946 году. В ней она впервые обратилась к теме судьбы гонимого еврейского народа. Поэма была подвергнута суровой критике и в дальнейшем перепечатывалась с изъятием фрагмента, посвященного еврейской теме.

Критика по-разному относилась к творчеству Маргариты Алигер. Еще до смерти Сталина ее творчество было названо упадническим. А после смерти вождя поэтесса и вовсе была объявлена «посредственной».

Поэтесса входила в состав правления Союза писателей, была членом редколлегии журнала «Воскресенье литературное» (1992 год). Алигер всегда активно занималась переводами. Сначала предметом ее трудов было творчество поэтов союзных республик, затем охват работы расширился. За всю жизнь она осуществила переводы с подстрочников около 40 поэтов – с болгарского, грузинского, еврейского (идиш), азербайджанского, украинского, латышского, узбекского, венгерского, литовского, корейского языков. За переводческую деятельность была награждена международной премией имени П. Неруды (1989 год).

В своей поэзии поэтесса создавала героико-романтический образ современника – энтузиаста первых пятилеток («Год рождения», 1938 год; «Железная дорога», 1939 год; «Камни и травы», 1940 год), бойца на фронтах и труженика в тылу Великой Отечественной войны («Памяти храбрых», 1942 год; «Лирика»).

Поэтесса —
«символ сталинской пропаганды»,
«идеологический диверсант»
и просто женщина

… И мы, без ханжества и лести, за всё, чем дышим и живём, не по-раздельному, а вместе свою ответственность несём. (Ярослав Смеляков)

«Мне не нравится Бродский, но он поэт и надо спасти его, защитить», — писала в своём дневнике Лидия Чуковская, дочь Корнея Чуковского.

Мне не нравятся, в большинстве своём, стихотворения Маргариты Алигер, но без неё, без её друзей и близких литературная, культурная жизнь нашей когда-то общей страны была бы неполной и вообще, возможно, могла бы сложиться по-иному.

Писать очерк о поэте, тем более, поэте-женщине, чьи стихи тебе не близки, не отвечают твоему мироощущению, и сложно и просто одновременно. Сложно, потому что всё равно необходимо выбрать нужную интонацию, настроиться с героиней на одну волну, понять хотя бы немного её чувства. Просто — потому что тебя не отвлекает магия любимых строк, не даёт отдаться потоку собственных чувств, эмоций, переживаний. Можно с лёгкой отстранённостью от текстов следовать своей концепции рассказа.

А моя концепция состоит в том, чтобы максимально очистить образ Маргариты Иосифовны Алигер от ярлыков и зачастую несправедливых характеристик. Ведь эту несправедливость, без возможности оправдаться, создавали как раз люди, не желающие нести ответственность за наше прошлое, которое «по-равному принадлежит» всем.

В одной из статей о творчестве Маргариты Алигер я прочитала, что, готовя к переизданию в 1960-м году, в самый разгар оттепели, свою поэму «Зоя», она отказалась вычеркнуть из текста упоминание о Сталине. А ведь другие в это же самое время убирали из своего творческого наследия не страницы, а целые периоды. Не думаю, что М. Алигер была убеждённой сталинисткой. Да, она оставалась верна своим идеалам, не отказывалась от своего прошлого, своих заблуждений, готова была нести за это прошлое личную ответственность, без скидки на масштаб своей личной вины как носителя и проповедника определённой идеологии.

Интересно, что даже шутливое прозвище «Алигерица», данное ей Анной Ахматовой, в устах «ниспровергателей» поэтессы звучит как один из ярлыков. А ведь, скорее всего, в этом прозвище просто обыгрывалось сходство фамилии поэтессы с названием всем известного животного. Представить себе серьёзно маленькую, хрупкую Маргариту Алигер в роли опасного хищника всё же, согласитесь, тяжело.

«Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа и также, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе»…

Из стихотворения Маргариты Алигер «По ком звонит колокол» (1961 год):

Как странно томит нежаркое лето звучаньем, плывущим со всех сторон, как будто бы колокол грянул где-то и над землёй не смолкает звон…

Колокол… Мне-то какое дело? Того и в глаза не видала я… Но почему-то вдруг оскудела, осиротела судьба моя. Как в комнате, в жизни пустынней стало, словно бы вышел один из нас. Навеки… Я прощаться устала. Колокол, это в который раз? Неумолимы твои удары, ритмичны, рассчитаны и верны. Уходят, уходят мои комиссары, мои командиры с моей войны… … В мире становится всё просторней. Время сечёт вековые дубы. Но остаются глубокие корни таланта, работы, борьбы, судьбы. Новых побегов я им желаю, погожих, солнечных, ветреных дней. Но колокол, колокол, не умолкая, колокол стонет в душе моей.

Из официальной биографии Маргариты Алигер:

Маргарита Иосифовна Алигер (Алигер-Макарова) — русская советская поэтесса, драматург. Родилась в Одессе 24 сентября 1915 года. Летом 1933 года в «Огоньке» были впервые напечатаны её стихотворения: «Будни» и «Дождь». Через год Алигер поступила в Литературный институт имени А. М. Горького. В 1937 году Маргарита Иосифовна заканчивает институт. Начинают выходить её сборники — «Год рождения» (1938), «Железная дорога» (1939), «Камни и травы» (1940).

В 1942 году увидела свет поэма «Зоя», посвящённая подвигу Зои Космодемьянской. Поэма в 1943 году была удостоена Сталинской премии; она переведена на многие языки. Благодаря поэме, после которой её имя получило широкую известность, Алигер стала символом сталинской патриотической пропаганды.

Кстати, как рассказывал протоиерей Михаил Ардов, огромная популярность поэмы о Зое Космодемьянской привела к тому, что на московских прилавках появились даже шоколадные наборы с её портретом. И вот тогда Маргарита Алигер вступилась за честь своей героини и добилась того, что конфеты с её изображением из продажи исчезли.

Алигер была членом редколлегии альманаха «Литературная Москва», который был провозвестником «оттепели».

В шестидесятых и семидесятых годах поэтесса побывала во многих странах. Ею были написаны известные циклы стихотворений: «Две встречи», «Японские заметки», «Стихи издалека», «Италия моей души», «Из французской тетради», «Печальная Испания».

Особое место в творчестве Алигер занимает прозаическая книга «Возвращение в Чили», написанная в результате двух поездок в Латинскую Америку. В семидесятых годах поэтесса почти не печатала своих стихотворений, переключившись на воспоминания и критику. К лучшим страницам книги о поэзии и поэтах «Тропинка во ржи» принадлежат воспоминания об А. Ахматовой , А. Твардовском, Э. Казакевиче.

Маргарита Иосифовна погибла в августе 1992-го в результате нелепейшего несчастного случая — она свалилась в глубокую канаву неподалёку от своей дачи в посёлке Мичуринец Московской области.

5 августа «Литературная газета» опубликовала некролог «Памяти Маргариты Алигер». Его подписали 25 известных поэтов и писателей: А. Вознесенский, Д. Данин, Е. Евтушенко, Е. Долматовский, Л. Либединская, Е. Матусовский, Б. Окуджава, Л. Разгон и др.

Полнее о жизни Маргариты Иосифовны Алигер можно прочитать в очерке Лазаря Медовара «Маргарита Алигер: жизнь в литературе».

Смолоду меня бесконечно тревожило, что нет в моей биографии никаких эффектных подробностей и невероятных обстоятельств, и что, пожалуй, всю-то её я без труда могла бы уместить на одной странице, и мне всегда бывало трудно её писать или рассказывать…

Где-то между 1931-м и 1934-м годами в Москве, судя по всему, в литературном кружке при журнале «Огонёк» встретились юная Маргарита и один из будущих советских поэтов Ярослав Смеляков (1912–1972). По воспоминаниям людей, знавших эту историю короткой юношеской любви, было им слегка за 20. Наверное — поскольку Рита переехала в Москву в 1931 году, а Ярослав был в 1934-м репрессирован по ложному обвинению, выйдя на свободу в 1937-м.

А интересен этот кратковременный роман «мистической» историей массивного серебряного кольца с масонской эмблемой, подаренного Смеляковым Маргарите Алигер после их разрыва: «Помни, пока будешь носить кольцо, у меня всё будет хорошо»…

Каждый раз, когда кольцо пропадало из виду, со Смеляковым действительно что-то случалось. И впервые — когда его арестовали. Потом кольцо сломалось и долго лежало в ящике. После смерти Ярослава Смелякова Маргариту Алигер пришла навестить её давняя подруга, Лидия Либединская (жена писателя Юрия Либединского). Вот тут-то опять всплыла история кольца, и Маргарита Иосифовна полезла в ящик.

Она пошла в кабинет, слышно было, как она открывает ящик, шуршит бумагами, и вдруг раздался громкий, отчаянный крик. Я бросилась к ней. Маргарита стояла на пороге, бледная как полотно, держала в руках кольцо и, еле шевеля губами, повторяла:

— Целое, оно целое, Лида!.. Я взяла у неё кольцо — оно и вправду было совершенно целое — никаких следов починки, спайки.

«Видно, замкнулась жизнь, замкнулось и кольцо», — сказала Маргарита Алигер.

Но остались хорошие стихи. Вот хотя бы это — Ярослав Смеляков, 1940 год:

Если я заболею, к врачам обращаться не стану, Обращаюсь к друзьям (не сочтите, что это в бреду): постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом, в изголовье поставьте ночную звезду…

В самом конце 30-х годов Маргарита Алигер вышла замуж. Её муж, Константин Макаров-Ракитин (1915–1941), окончил Московскую консерваторию, учился в аспирантуре у Н. Я. Мясковского. Еще в Ростове-на-Дону, где Константин окончил музыкальную школу, его усыновила педагог Н. Ракитина (отсюда и двойная фамилия).

Быт ломал меня с жестокой неумолимостью. Муж мой, как и я, ещё учился, был аспирантом Московской консерватории, жить мы начинали на две стипендии. Родился сын. Тяжёлая болезнь на время вообще лишила меня возможности писать. А когда всё начало налаживаться, в работе обнаружились серьёзные трудности совсем иного характера… Писала я тогда мало и всё что-то не то, что-то очень неотчётливое и неорганичное. И вот тогда меня постигло несчастье, страшнее которого ничего не могло быть, — после долгой тяжёлой болезни умер мой маленький сын. Горе, потрясшее меня, перевернув мою душу, открыло в ней, видимо, новые источники жизненной и творческой энергии, и меня словно что-то швырнуло в работу. Это была бессознательная форма самозащиты, потому что работа, и только она, могла меня поддержать и спасти в то время…

Как только началась Великая Отечественная война, Константин ушёл добровольцем на фронт и вскоре погиб в бою под Ярцевом. Он успел написать несколько песен на стихи своей жены, несколько фортепианных пьес и оперу «Невеста солдата» по повести В. Катаева «Шёл солдат с фронта» (либретто М. Алигер).

— Как же ты не умерла от пули? От конца уже невдалеке я осталась жить, не потому ли, что в далёком камском городке, там, где полночи светлы от снега, где лихой мороз берёт своё, начинает говорить и бегать счастье и бессмертие моё. — Как же ты не умерла от пули, выдержала огненный свинец? Я осталась жить, не потому ли, что, когда увидела конец, частыми, горячими толчками сердце мне успело подсказать, что смогу когда-нибудь стихами о таком страданье рассказать… (Из стихотворения 1941 года «С пулей в сердце я живу на свете…»)

… Навеки. И вот уже больше не будет ни счастья, ни бед, ни обид, ни молвы, и ласка моя никогда не остудит горячей, бедовой твоей головы. Навеки. Мои опускаются руки. Мои одинокие руки лежат… Я в комнате той, где последние звуки, как сильные, вечные крылья, дрожат. Я в комнате той, у дверей, у порога, у нашего прошлого на краю… Но ты мне оставил так много, так много: две вольные жизни — мою и твою… (Из стихотворения «Музыка», 1942 год)

Елена Мушкина. «Век одной семьи»:

Алигер, маленькая, худенькая, «карманная» женщина, жила в районе Миусской площади, в Доме композиторов. Ахматова называла её Алигерицей. С девятимесячной дочкой Таней она уехала в эвакуацию в Чистополь. Потом родилась вторая девочка, Маша, дочь Фадеева. Говорили, очень на него похожая. Маргарита дружила с Либединскими. Мы с мамой путали: у Либединских по старшинству — Маша и Таня, у Алигер — Таня и Маша…

Писатель Александр Фадеев, автор «Молодой гвардии», в то время был женат вторым браком на актрисе МХАТ Ангелине Степановой и воспитывал её старшего сына, тоже Александра, которого усыновил и дал свою фамилию. Второй, общий их сын, Михаил, родился через год после Марии Алигер, в 1944 году.

Из статьи Натальи Ивановой «Личное дело Александра Фадеева» (опубликовано в журнале «Знамя», 1998, № 10):

Женщины, увлекавшие Фадеева, были неординарными. И увлекались Фадеевым женщины выдающиеся — знаменитое стихотворение Марии Петровых «Назначь мне свиданье на этом свете…» адресовано, по свидетельствам современников, Фадееву…

Жалующийся на занятость, отнимающую его от творчества, Фадеев «просыпается» тогда, когда в его жизнь вторгается новое, свежее, неожиданное чувство; тогда его переполняют эмоции, часть которых попадает и на страницы писем. Так появляется в его письмах «Рита», Маргарита Алигер: в марте 1942-го Фадеев обитал некоторое время у приютившего его Павла Антокольского — и, болея гриппом, попал в «дружную коммуну» поэтов, среди которых была и Алигер.

Отношения с женщинами никогда не были для Фадеева простой материей — тем более с «товарищем по перу» и тем более завершившиеся рождением дочери. Фадеев — после довольно значительной разлуки — был «бесконечно взволнован» неожиданной встречей с Алигер на улице и пишет ей письмо, объясняя отодвинутость необходимого разговора особой — сначала общественной, а потом и личной — занятостью. «И если что утешало меня в эти месяцы, — пишет Фадеев, — так это мысль о том, что ты, со своей душой и талантом, наверно, тоже обрела эти силы и тогда тебе тоже жилось эти месяцы душевно легче и на многое ты смогла смотреть уже более широкими и сильными глазами». Фадеев оправдывается перед Алигер. И перед самим собой — тоже.

«Никто, решительно никто, никогда не понимал, не понимает и не может понять меня — не в том, что я талантлив, а в особенностях, в характере моей индивидуальности, которая на самом деле слишком ранима при истинных размерах моего таланта и поэтому нуждается в особенном отношении», — объясняет он Алигер. Раскрыться — закрыться, раскрыться — разочароваться; осознавать себя непонятым и ранимым, не сомневаясь в силе своего таланта и чувства, — таковы колебания Фадеева в отношениях с женщинами.

В 1956-м году Александр Фадеев застрелился. И два стихотворения Маргариты Алигер — из тех, которые, безусловно, навеяны этим страшным финалом.

Женщина на улице кричала Так, что содрогалось всё вокруг. … Это было самое начало Грянувшего горя, грозных мук. Будет боль жестокой и великой, — Не измерить, не исчислить дней, — И когда не станет сил для крика, Люди скажут: полегчало ей.

Опять они поссорились в трамвае, не сдерживаясь, не стыдясь чужих… Но, зависти невольной не скрывая, взволнованно глядела я на них. Они не знают, как они счастливы. И слава богу! Ни к чему им знать. Подумать только! — рядом, оба живы, и можно всё исправить и понять…

Сергей Мнацаканян в статье «Рваное время. Охранители» позволил себе по адресу Маргариты Алигер следующее:

Сухая, как Баба-яга, напряжённая и цепкая Маргарита Алигер в очках с мощными стеклами, одна из охранительниц режима. Одна из жён Александра Фадеева. Написала поэму про Зою Космодемьянскую. В семидесятые взялась поддерживать молодых московских поэтов. Маргарита Алигер, как и подобает сказочной подруге Кощея, казалась бессмертной…

… Она и умерла незаметно, в Переделкине, во время прогулки, просто упала под куст неподалёку от «казённой» — литфондовской дачи, где-то — тоже незаметно — похоронена. С уходом таких людей, как Маргарита Алигер, и начинается уход и смена эпох…

Я не знаю, почему в редакции «Литературной газеты» в 2003-м году решились на подобную оскорбительную публикацию, задевающую человеческое и просто женское достоинство к тому времени более 10 лет назад умершей поэтессы и её трагически погибшей младшей дочери.

Что ж, придётся повременить с уходом и сменой эпох, хотя бы напомнив читателям ещё несколько прекрасных «женских» стихотворений «охранительницы режима»:

… И впервые мы проснулись рядом смутным утром будничного дня. Синим-синим, тихим-тихим взглядом ты глядел безмолвно на меня. Есть минута счастья и печали, и черты меж них не провести… Именно об этом мы молчали первым утром страдного пути. 1946

Светлые, прозрачные глаза твёрдости остывшего металла… Не о вас ли много лет назад, смолоду, я думала, мечтала? Поздно мне пришлось вас повстречать, да и посветили вы мне скупо… Что же, мне об этом закричать? Зарыдать? Не стоит. Поздно. Глупо. 1954

Из вступления Натальи Громовой к публикации «Письма Ариадны Эфрон Маргарите Алигер» (журнал «Октябрь» 2004, № 2):

В жизни и поэзии Маргариты Иосифовны Алигер отразились исторические парадоксы советского времени. Поэт государственного официоза, обласканная властью, лауреат Сталинской премии 1943 года, она была при этом одним из основателей «оттепельного» альманаха «Литературная Москва», членом комиссии по литературному наследию М. И. Цветаевой и горячо помогала Ариадне Эфрон в подготовке первых литературных вечеров и сборников поэзии Цветаевой. Алигер вообще была талантлива именно талантом дружбы. С юности в её дружеский круг входили Д. Данин, его школьный друг Е. Долматовский, Я. Смеляков, К. Симонов и старшие — П. Антокольский, В. Луговской. В разгар кампании против космополитизма Н. Грибачёв тщетно требовал со страниц «Литературки», чтобы Алигер отреклась от «гнусного космополита» Данина.

Ариадну Эфрон и Маргариту Алигер объединяла и дружба с Э. Г. Казакевичем, который остался в памяти современников и как интересный писатель, и как значительная личность на литературном небосклоне. В 1956 году он вместе с В. Кавериным и М. Алигер добился публикации альманаха «Литературная Москва», просуществовавшего только в двух выпусках. В нём были напечатаны произведения А. Ахматовой и М. Цветаевой, а также Л. Мартынова, Н. Заболоцкого, Б. Пастернака, В. Шкловского и других писателей и поэтов, незаслуженно изъятых из литературы.

Из Записки Отдела культуры ЦК КПСС «О некоторых вопросах развития современной советской литературы», 27 июля 1956 г.:

… В последнее время, как реакция на лакировку действительности, сложилось у некоторых писателей и деятелей искусств стремление изображать, прежде всего, «горькую правду», привлекать внимание к трудности и неустроенности быта, к тяжёлым лишениям и к обидам невинно пострадавших. Подобные тенденции проявились, например, в выпущенном недавно сборнике «Литературная Москва», где ряд авторов рисует, прежде всего, теневые стороны нашей жизни, прибегая для этого подчас к нарочитым ситуациям (рассказы С. Антонова, стихи Рождественского и Алигер)…

Зам. зав. Отделом культуры ЦК КПСС Б. Рюриков

Зав. сектором Отдела В. Иванов

Инструктор И. Черноуцан

Из книги Л. А. Балаяна:

19 мая 1957 года партийно-государственные руководители встретились с деятелями культуры. Вот как вспоминает об этой встрече писатель Вадим Тендряков:

«Крепко захмелевший Хрущёв оседлал тему идейности в литературе — «лакировщики не такие уж плохие ребята… Мы не станем цацкаться с теми, кто нам исподтишка пакостит». Он неожиданно обрушился на хрупкую Маргариту Алигер, активно поддерживавшую альманах «Литературная Москва».

— Вы — идеологический диверсант. Отрыжка капиталистического Запада!

— Никита Сергеевич, что вы говорите? — отбивалась ошеломлённая Алигер. — Я же коммунистка, член партии.

— Лжёте! Не верю таким коммунистам! Вот беспартийному Соболеву верю! Вам — нет!

— Верно, Никита Сергеевич! — услужливо поддакивал Соболев. — Верно! Нельзя им верить!»

Впоследствии Игорь Черноуцан, работник аппарата ЦК КПСС, стал мужем Маргариты Алигер. Из официальной справки:

Игорь Сергеевич Черноуцан (19.10.1918 — 22.01.1990) — литератор, партийный работник. Родился и окончил школу в Ярославле, в 1936 году стал студентом первого набора Института философии, литературы и искусства (ИФЛИ) в Москве. Окончил ИФЛИ 21 июня 1941 года. Был призван в армию. Пройдя обучение на ускоренных курсах радиосвязи, стал начальником радиостанции Сталинградского фронта. Был несколько раз контужен. Войну закончил в Кенигсберге. Награждён боевыми орденами и медалями. После войны окончил Академию общественных наук, защитил диссертацию и был направлен на работу в аппарат ЦК КПСС. С 1951 по 1982 год работал инструктором, заведующим сектором, консультантом, заместителем заведующего отделом культуры.

Писатель Даниил Гранин:

Все эти годы он, Игорь Черноуцан, был, наверное, самым надёжным прибежищем для нас, ему несли свои обиды, невзгоды, с ним можно было поговорить по душам, высказать всё, что наболело, посоветоваться. Шли, ехали прежде всего к нему — от Шолохова и Фадеева, от Симонова и Твардовского до нас, молодых тогда Тендрякова, Сергея Орлова… Не так-то просто было заработать на этой должности в те трудные времена признательность людей, а главное — репутацию хорошего человека, защитника, ревнителя справедливости… Ему удалось отстоять множество судеб, книг, фильмов, имён. Нелегкая это была обязанность — докладывать начальникам, которые почти ничего не читали, судили, однако, непререкаемо, пользуясь всякого рода подсказками и наветами. И как ни бейся, приходилось выполнять и то, с чем не был согласен. Дорого обходился этот душевный разлад… Но теперь, оглядываясь на пережитое, понимаешь, что его самопожертвование оправдало себя.

Как вспоминал поэт Константин Ваншенкин, их первую совместную песню с композитором Яном Френкелем «Солдаты» авторы решили предложить Бернесу. Однако пробить песню оказалось не так просто. Она «попахивала пацифизмом»:

В земле солдат намного больше, Чем на земле.

Лидия Чуковская (из дневника):

Старшая дочь Маргариты Алигер, Татьяна Макарова (1940–1974), писала стихи и переводила на русский язык поэзию зарубежных авторов. Очень удачными считаются её переводы стихов румынской поэтессы Магды Исанос. Она умерла от острого лейкоза.

Мария Алигер (Энценсбергер) — младшая дочь Маргариты Иосифовны — была очень красива, по свидетельствам очевидцев, имела множество поклонников и вышла замуж за немецкого поэта Ганса-Магнуса Энценсбергера. Как рассказывает Иван Щеголихин встатье «Мир вам, тревоги прошлых лет» (журнал «Простор», № 10, 2003 г.), Машу не выпускали из страны к будущему мужу. И только когда после вторжения советских войск в Чехословакию в 1968-м году никто из именитых «европейцев» не захотел приехать к нам на очередной съезд писателей, Марию выпустили в обмен на обещание Энценсбергера принять участие в мероприятии.

С мужем она объездила многие страны, но всё же зачастую они жили врозь — семья не сложилась. В 1969-м году Мария поселилась в Лондоне, преподавала в университете, писала книги и статьи, переводила стихи, безукоризненно владела английским языком. Переводила даже с русского на английский, в том числе Мандельштама и других поэтов Серебряного века, Маяковского, советских современных поэтов.

В 1991 году приехала в Москву, готовилась вернуться в Россию насовсем, работать в журнале «Киноведческие записки». Стала свидетельницей путча, но двадцатилетнее отсутствие на родине не прошло даром, что-то в ней сломалось и, уехав завершать дела в Лондоне, она неожиданно покончила с собой. Некоторые её лондонские друзья объясняли смерть случайной передозировкой снотворного, но версия самоубийства стала основной. Марию Энценсбергер перевезли в Москву и похоронили в Переделкине рядом со старшей сестрой. Через год место рядом с ними на кладбище заняла и их мать — Маргарита Иосифовна.

В начале своего очерка я написала, что мне не нравятся стихи Маргариты Алигер.

Однажды, еще до войны, она, упоминая одного известного поэта, написала в письме к Владимиру Луговскому: «… Ему не надо, как нам с тобой, ждать «общего» настроения, взрываться в небо, носиться с какими-то даже ещё не строчками, а вздохами и задыханиями, которым суждено стать стихами… Мне сладко мучиться, сладко дуреть от подступающих стихов» («Литературная Россия», № 2, 19.01.2007).

Вот этот её юношеский порыв, выраженный несколькими строчками прозаического текста, на мой взгляд, намного ярче, эмоциональнее большинства написанных стихотворений. Возможно, причина в последовавших трагических событиях жизни Маргариты Алигер, возможно, в самой обстановке тех лет… не знаю.

Она ведь и сама часто мучалась сомнениями — хотя бы в стихотворении 1967 года:

… Всё мне снится, снится сила духа, Странный и раскованный талант. Кто же я, художник ли без слуха Или же незрячий музыкант?

Но только ее статья об Анне Ахматовой мне нравится значительно больше многих её стихов — и язык ярче, образнее, и эмоциональное восприятие совершенно другое. Это моё субъективное мнение. Есть и другие.

Из интервью Зинаиды Шарко, актрисы Ленинградского АБДТ им. М. Горького, народной артистки РСФСР:

… Сразу после окончания школы я поехала в Москву — мечтала во МХАТ попасть, где играла Алла Тарасова. Мой кумир. Приехала романтичная девочка, в голове одни стихи, по ступенькам поднималась, и трясло меня — может быть, только что здесь прошла Она! А в приёмной сидела секретарша и грызла солёный огурец. «Что вы хотите?» — спросила она. «Я ничего уже не хочу!» — сказала я и ушла оскорблённая в своих лучших чувствах. Шла по Камергерскому и сквозь слёзы читала стихи Маргариты Алигер: «Ленинград, Ленинград, я тебе помогу…» Так огурец и Алигер предопределили судьбу…

И ещё одно мнение, которое я не могу оспаривать в силу безусловного авторитета имени Анны Ахматовой. Из воспоминаний протоиерея Михаила Ардова:

В архиве моего отца существует небольшая тетрадка, в которой он фиксировал свои разговоры с Ахматовой. Там есть такая запись, относящаяся к 1948 году:

«А способность у неё проникать в глубь литературных произведений такова:

Маргарита Алигер пришла к нам и прочитала Анне Андреевне новую свою поэму о любви к покойному мужу (композитор Константин Макаров, убит на войне). Читка шла с глазу на глаз.

Анна Андреевна сказала так: в этой поэме тот недостаток, что посвящена она и толкуете вы об убитом муже, а думаете о другом человеке и любите сейчас этого другого.

Алигер была поражена и признала, что это — правда».

Из тех стихотворений, в которых Маргарита Алигер перестаёт быть «символом сталинской пропаганды», а предстаёт перед читателями просто талантливой поэтессой и любящей женщиной, мне нравятся «Нет, нет, я не таких любила!..», «Прошу тебя, хоть снись почаще мне…», «Что за ночь на свете, что за ночь!..», «Я хочу быть твоею милой…», «Осенний ветер пахнет снегом…», «Прошу тебя, хоть снись почаще мне…», «Подживает рана ножевая…»

«Жизнеописание» Маргариты Иосифовны Алигер мне хочется закончить отрывком из стихотворения 1959-го года «Милые трагедии Шекспира!».

Маргари́та Ио́сифовна Алиге́р (фамилия при рождении - Зейлигер ; 24 сентября [7 октября ] , Одесса - 1 августа , Мичуринец) - русская советская поэтесса. Лауреат Сталинской премии второй степени ().

Биография

Маргарита Зейлигер родилась в Одессе в семье служащих: отец, Иосиф Павлович (Иосия Пинхусович) Зейлигер, занимался адвокатской практикой, состоял членом консультационного бюро при Одесском городском съезде мировых судей. Поступила в химический техникум, работала по специальности на заводе. В начале 1930-х годов, в свои 16 лет, Маргарита оставила учёбу, Одессу и отправилась в Москву. Провалив экзамены в институт, снимала «угол», поступила на работу в библиотеку института ОГИЗ и в заводскую многотиражку. Дебютировала в печати в 1933 году - в журнале «Огонёк » за подписью «Маргарита Алигер» были опубликованы стихотворения «Будни» и «Дождь». В -1937 годах училась в . В 1938 году была принята в Союз писателей СССР .

В 1955 году Маргарита Алигер участвовала в создании «оттепельного » альманаха «Литературная Москва ». Член правления СП РСФСР и СП СССР . Член редколлегии журнала «Воскресенье литературное» ().

Алигер осуществила переводы с подстрочников около 40 поэтов - с болгарского, грузинского, еврейского (идиш), азербайджанского, украинского, латышского, узбекского, венгерского, литовского, корейского языков .

Творчество

Своими литературными учителями называла Владимира Луговского и Павла Антокольского , они и привлекли Алигер к модному тогда и хлебному делу - переводу поэтов союзных республик. Сама более всего восхищалась стихами Б.Пастернака .

В своей поэзии создавала героико-романтический образ современника - энтузиаста первых пятилеток: «Год рождения», ; , - по мнению литературоведов, с точки зрения современного восприятия, очищенного от идеологических наслоений, этот шедевр является вершиной творчества Алигер . Также получили известность сборник «Камни и травы», , поэма «Зима этого года», , воспевающая силу духа матери, потерявшей ребёнка. Подвигам бойца на фронте и труженика в тылу Великой Отечественной войны посвящены поэтические циклы «Памяти храбрых», ; «Лирика», .

Наиболее эмоциональное произведение довоенного времени - автобиографичная поэма «Зима этого года» (1938), которая рассказывает о переживаниях и силе духа матери, потерявшей первенца. Трагическая тема отражала житейские перипетии самой Маргариты:

В первые дни войны в боях под Ярцево на Смоленщине погиб муж Алигер - композитор Константин Макаров-Ракитин. Его памяти поэтесса посвящает стихотворение «Музыка», одно из наиболее эмоциональных и выразительных в её творчестве. Сама Маргарита в начале Великой Отечественной отправляется в осаждённый Ленинград, где работает военным корреспондентом.

Особое место в творчестве М. И. Алигер занимает , напечатанная в 1946 году . В ней она впервые обратилась к теме судьбы гонимого еврейского народа . Поэма была подвергнута суровой критике и в дальнейшем перепечатывалась с изъятием фрагмента, посвященного еврейской теме. В 1940-50-е годы этот фрагмент распространялся рукописно и неоднократно фигурировал в качестве улики при разбирательстве дел «еврейских националистов». М. Рашкован в связи с ним написал стихотворение «Ответ М. Алигер», который также распространялся в списках.

Награды

• Сталинская премия второй степени (1943) - за поэму «Зоя» (1942), передана в фонд Красной Армии
• международная премия АПН имени П. Неруды (1989) - за переводческую деятельность
• орден Отечественной войны II степени (11.03.1985)
• два ордена Трудового Красного Знамени (1965, 1984)
• орден Дружбы народов (7.10.1975)
• орден Кирилла и Мефодия I степени (1975)
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Семья

Первый любовью юной Маргариты был поэт Ярослав Смеляков , с которым она познакомилась в литературном кружке при журнале «Огонёк » . Отмечая чувственную натуру Алигер, биографы приписывают ей романы с Алексеем Фатьяновым , Николаем Тихоновым , Арсением Тарковским . Однако замуж Маргарита впервые вышла только в 1937 году, вскоре московские власти выделили супругам квартиру в композиторском доме на Миусской площади. От первого брака с погибшим на фронте композитором Константином Дмитриевичем Макаровым-Ракитиным (1912-1941) родились сын Дмитрий (1937-1938, умер во младенчестве) и дочь Татьяна (1940-1974), впоследствии - поэтесса и переводчик, умершая от лейкемии. Внучка (дочь Татьяны) - Анастасия Коваленкова (род. 1967), художница. Младшая дочь - Мария Алигер-Энценсбергер - родилась 28 июля 1943 года от связи Алигер и А. А. Фадеева (женатого в то время на актрисе Ангелине Степановой), выйдя замуж за немецкого поэта Ганса Магнуса Энценсбергера , долгое время жила в Лондоне , также занималась переводами, в дни августовского путча 1991-го года приезжала в Россию, собиралась перебраться на родину насовсем, но вернувшись в Великобританию, внезапно покончила с собой в приступе тяжёлой депрессии 6 октября 1991 года .

Последним мужем Алигер был заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС, литератор, фронтовик Игорь Сергеевич Черноуцан (1918-1990) .

Алигер пережила всех своих мужей и детей.

Дядя (брат отца) - инженер-технолог Мирон Павлович (Меер Пинхусович) Зейлигер (1874-?), кандидат математических наук, член Правления машиностроительного завода «Феникс», с 1924 года - во Франции , профессор и заведующий кафедрой в Русском высшем техническом институте (РВТИ); описал «цикл Зейлигера» (формула Зейлигера для термического КПД цикла Тринклера-Сабатье, 1910); его жена, Полина Давыдовна Зейлигер, врач. Другой дядя - доктор медицины Герш Пинхусович Зейлигер (1858-?); его сын - Николай Григорьевич Зейлигер (1904-1937), социал-демократ, многократно подвергался арестам, расстрелян.

Смерть

Книги

• Год рождения, 1938
• Зоя, 1942
• Стихи и поэмы.1935-1943. М., 1944
• Сказка о правде, 1945
• Ленинские горы, 1953
• Из записной книжки, 1957
• Несколько шагов, 1962
• Зоя. Поэмы и стихи, 1971
• Стихи и проза. В 2-х тт., 1975
• Тропинка во ржи. Статьи, 1980
• Четверть века, 1981
• Собр. соч. В 3-х тт., 1984

Напишите отзыв о статье "Алигер, Маргарита Иосифовна"

Примечания

Ссылки

• - статья из Электронной еврейской энциклопедии

Литература

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .

Отрывок, характеризующий Алигер, Маргарита Иосифовна

Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.

Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»

Маргарита Иосифовна Алигер (при рождении Маргарита Зейлигер), (1915- 1992) - советская поэтесса, журналистка, переводчица, военный корреспондент. Лауреат Сталинской премии второй степени (1943).

Родилась Маргарита Иосифовна Зейлигер 7 октября 1915 года в Одессе. Отец Маргариты был адвокатом. После школы Маргарита поступила в химический техникум и одновременно работала на заводе по своей специальности. Однако в 16 лет она решила бросить учебу и переехать учиться в Москву. Не поступив в институт, Маргарита устроилась работать библиотекарем в институт ОГИЗ ("Объединение государственных книжно-журнальных издательств"). В 1933 году ее стихотворения «Будни» и «Дождь» были опубликованы в журнале "Огонёк". Это был литературный дебют "Маргариты Алигер".

В 1934 году ей удается поступить в Литературный институт имени А.М. Горького. Она проучилась там до 1937 года, а в 1938 году стала членом Союза писателей СССР.

В 1937 году во время гражданской войны в Испании Алигер и еще три поэта: М. Матусовский, Е. Долматовский, и К. Симонов написали «героическому испанскому народу» послание в стихах. После чего Сталин заметил Алигер, стихи которой ему понравились, и 1939 году Маргарита Алигер получает орден Знак Почёта.

Муж Маргариты, композитор Константин Макаров-Ракитин погиб в самом начале Великой Отечественной войны в боях под Ярцево. Маргарита посвятила его памяти очень эмоциональное и выразительное стихотворение "Музыка". После его смерти Маргарита стала военным корреспондентом в осаждённом Ленинграде.

В 1942 году Алигер стала членом ВКП(б).

В 1942 году посвятила подвигу Зои Космодемьянской поэму «Зоя», за которую была удостоена Сталинской премии. Однако, после смерти И. В. Сталина критики стали называть Алигер «посредственной» поэтессой.

Учителя Маргариты - Владимир Луговской и Павел Антокольский привлекли ее к очень доходному делу - переводу поэтов союзных республик. Алигер перевела стихи около сорока поэтов с украинского, еврейского, американского, латышского, болгарского, сербского, литовского, грузинского, азербайджанского, узбекского, корейского языков.

Алигер очень вдохновляли стихи Б.Л. Пастернака.

Маргарита Алигер переводила поэзию Пабло Неруды, Арчибальда Маклиша, Ханса Магнуса Энценсбергера, Эдны Сент-Винсент Миллей, Десанки Максимович, Эдуардаса Межелайтиса, и других современных ей поэтов. В 1989 году за переводческую деятельность, Алигер была удостоена международной премии имени П. Неруды.

В 1955 году Алигер принимала участие в создании «оттепельного» альманаха «Литературная Москва». Член редколлегии журнала «Воскресенье литературное» (1992). Член правления СП РСФСР и СП СССР.

Творчество

Поэзия Алигер близка к прозе, в ней присутствует описательность и рефлексия, но нет повествовательности как таковой ни в поэмах, ни в стихотворениях. Её поэзия не изобилует метафорами, но достаточно символична. Например, в своем стихотворении «Искусство составлять букеты» (1963), она как бы напоминает, что в поэзии должно оставаться самое существенное. В лирике придерживается золотой середины между политическим и личным, а в поздних поэмах перевес на стороне темы вневременного и вечного.

И, тем не менее, в своих ранних поэмах «Год рождения» (1938), «Железная дорога» (1939) Алигер создавала героико-романтические образы современников, партийных энтузиастов, а в поэме «Зима этого года» (1938), поэтесса воспевает силу воли и духа матери, потерявшей ребенка. Это автобиографичная поэма, наиболее эмциональное произведение довоенного времени, в котором рассказывалось о трагическом событии из жизни самой Маргариты, ее переживаниях: «…Меня постигло несчастье, страшнее которого ничего не могло быть, - после долгой тяжелой болезни умер мой маленький сын. Горе, потрясшее меня, перевернув мою душу, открыло в ней, видимо, новые источники жизненной и творческой энергии, и меня словно что-то швырнуло в работу. Это была бессознательная форма самозащиты, потому что работа, и только она, могла меня поддержать и спасти в то время.»

Сборник «Камни и травы» (1940), также получил признание и известность. Поэтические циклы «Памяти храбрых» (1942), «Лирика» (1943) посвящены подвигам солдат на фронте и тружеников в тылу.

В своей поэме «Твоя победа» (1946), Алигер затронула также тему гонимого еврейского народа. Эта поэма занимала особое место в творчестве Маргариты, поэма подверглась нападкам и жесткой критике и даже перепечатывалась позднее с изъятием фрагмента, посвященного теме еврейского народа. Однако этот фрагмент переписывался вручную и распространялся, а также неоднократно фигурировал в качестве улики при разбирательстве дел «еврейских националистов».

За всю свою творческую биографию Маргарита Алигер была неоднократно удостоена различных премий и наград.

Орден «Знак Почёта» (31.01.1939),
Сталинская премия за поэму "Зоя" (1942), переданная поэтессой в фонд Красной Армии в 1943 году,
медаль «За оборону Москвы»,
медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.,
два ордена Трудового Красного Знамени,
Орден Великой Отечественной войны (1985),
Орден Дружбы народов (7 октября 1985 года),
Международная премия АПН имени Пабло Неруды в 1989 году за переводческую деятельность.

Маргарита Зейлигер была очень чувственной и эмоциональной натурой, и биографы приписывают ей множество романов: с Николаем Тихоновым, Алексеем Фатьяновым, Арсением Тарковским. В Литературном кружке при журнале «Огонёк», Маргарита познакомилась с поэтом Ярославом Смеляковым, который стал ее первой любовью. Однако замуж она вышла только в 1937 году, в возрасте 22-х лет, ее супругом стал композитор Константин Дмитриевич Макаров-Ракитин (1912-1941), но их семейное счастье длилось не долго, Константин погиб на фронте в самом начале войны. Их первый сын Дмитрий умер младенцем в 1938 году, вторая дочь Татьяна(1940-1974) стала также поэтессой и переводчицей, она умерла в возрасте 34 лет от лейкемии. Внучка - Анастасия Коваленкова (1968 г.р., дочь Татьяны) стала художницей. От романа с А.А. Фадеевым (женатого в то время на актрисе Ангелине Степановой) у Маргариты родилась вторая дочь - Мария Алигер-Энценсбергер (1943-1991), которая вышла замуж за немецкого поэта Ханса Магнуса Энценсбергера, тоже занималась переводами, долгое время жила в Лондоне, приезжала в Россию в 1991 году во время августовского путча, и собиралась переехать на родину совсем, но вернувшись а Великобританию, в приступе тяжелой депрессии внезапно свела счеты с жизнью.

Вторым мужем Маргариты был литератор, фронтовик и заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС, Игорь Сергеевич Черноуцан (1918-1990)

Алигер пережила всех своих мужей и детей.

Её дядя (брат отца) - доктор медицины Герш Пинхусович Зейлигер(1858 г.р, - дата смерти неизвестна). Его сын - Николай Григорьевич Зейлигер (1904-1937), социал-демократ, подвергался неоднократным арестам, в итоге в 1937 году он был расстрелян.

Другой дядя - Мирон Павлович (Меер Пинхусович) Зейлигер, был инженером-технологом, кандидатом математических наук, членом Правления машиностроительного завода «Феникс». Описал «цикл Зейлигера» (формула Зейлигера для термического КПД цикла Тринклера-Сабатье, 1910); его жена, Полина Давыдовна Зейлигер, с 1924 года жил во Франции, профессор и заведующий кафедрой в Русском высшем техническом институте (РВТИ).

1 августа 1992 года, Маргарита Алигер упала в глубокую канаву недалеко от своей дачи в поселке Мичуринец в Подмосковье, в результате чего скончалась.

5 августа 1992 года в «Литературной газете» опубликован некролог, подписанный 25-ю известными поэтами и писателями, среди которых - Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Окуджава, Е. Долматовский, Л. Разгон. Л. Либединская.

Могила Маргариты Алигер находится на Переделкинском кладбище в Подмосковье, она была похоронена рядом со своими дочерьми.

Поэмы "Год рождения", 1938,
"Зоя", 1942
Стихи и поэмы. 1935-1943. М., 1944
"Сказка о правде", 1945
"Ленинские горы", 1953
Из записной книжки, 1957
"Несколько шагов", 1962
"Зоя". Поэмы и стихи, 1971
Стихи и проза. В 2 т., 1975
"Тропинка во ржи". Статьи, 1980
"Четверть века", 1981
Собрание сочинений. В 3 т., 1984

Биография

АЛИГЕР МАРГАРИТА ИОСИФОВНА (1915−1992)

Русская поэтесса. Родилась 26 сентября (7 октября) 1915 в Одессе в семье служащих. Окончила химический техникум, работала по специальности на заводе. В 1934-1937 училась в Литературном институте им. А. М. Горького; печаталась с 1933. В центре ее стихотворных сборников с самого начала - героико-романтический образ современника, будь то юный энтузиаст первых пятилеток (Год рождения, 1938; Железная дорога, 1939; Камни и травы, 1940), или мать, мужественно переживающая утрату своего ребенка (Зима этого года, 1938), или боец и труженик на фронтах и в тылу Великой Отечественной войны (Памяти храбрых, 1942; Лирика, 1943).

Первые стихи опубликовала в 1933 году. Училась в Литинституте с 1934 по 1937 год. Первая книга «Год рождения» вышла в 1938-м. Огромную популярность во время войны получила поэма «Зоя» о юной партизанке Зое Космодемьянской, повешенной гитлеровцами. Хотя поздние исторические интерпретаторы и ставили под сомнение эту версию, как официозную легенду, поэма тем не менее была полна искреннего трагизма: «Тишина, ах какая стоит тишина! Даже шорохи ветра нечасты и глухи. Тихо так, будто в мире осталась одна эта девочка в ватных штанах и треухе». После войны, в то время, когда поэзии зажали горло, Алигер написала слабую скучную поэму «Ленинские горы» в стиле тогдашней «бесконфликтности». Но она всегда была в первых рядах тех писателей, которые, несмотря на полузадушенность, требовали права на свежий воздух. Либеральная интеллигенция аплодировала Алигер, когда на собрании московских литераторов она сказала, что «старые товарищи по фронту и по поэзии простят Косте Симонову некоторые его поступки только при условии, что он их никогда не повторит». Алигер была членом редколлегии альманаха «Литературная Москва», который был провозвестником «оттепели». Когда Хрущев решил подморозить собственную оттепель, Алигер мужественно выступила против него на правительственном банкете-дискуссии с писателями в 1956 году. Позднее, будучи уже в отставке, Хрущев просил составителя этой антологии передать извинения всем писателям, с которыми он был груб, и первой из них - Алигер, с запоздалой прямотой назвав свое поведение «вульгарным и бестактным». В личной жизни она была глубоко несчастна. Ее первый муж композитор Макаров был убит на фронте. Их дочь - талантливая поэтесса Таня Макарова, чьи стихи мы приводим в этой антологии, трагически ушла из жизни. Отец ее второй дочери - Александр Фадеев - покончил жизнь самоубийством. Его дочь, выйдя замуж за немецкого поэта Энценсбергера и не найдя за границей своего места в жизни, тоже ушла из жизни по своей воле. Потеряв своего последнего мужа, она осталась совсем одна, была найдена мертвой недалеко от своей переделкинской дачи, в придорожной канаве. Все, знавшие ее, и среди них составитель этой антологии, вспоминают Алигер как на редкость светлого человека. Составитель этой антологии написал о ней стихи, где есть такие строки: «Была в поэте, слитая навеки, особенная внутренняя гордость - и русского поэта, и еврейки».

Алигер Маргарита Иосифовна была родом из Одессы. Писательница родилась 26 сентября 1915г. в семье простых служащих. Проходила учебу в химическом техникуме, после окончания которого, работала на заводе по специальности. С 1934 по 1937 гг. училась в Литературном институте имени А.М. Горького. Состояла в браке с композитором Макаровым и Александром Фадеевым. Оба ее мужа рано ушли из жизни. Ее две дочки тоже трагически умерли. Алигер начала печатать свои произведения с 1933 г. Первая ее книга, которая была напечатана в 1938 году «Год рождения».

В своих сборниках стихов она с самого начала показывает образ героического, романтичного современника. В ее произведениях «Год рождения» 1938г, «Железная дорога» 1939г и «Камни и травы» 1940г этот образ раскрывает юный энтузиаст первых пятилеток, в произведениях «Памяти храбрых» 1942г и «Лирика» 1943г – в тылу и на фронте Великой Отечественной войны трудяга и боец, «Зима этого года» 1938г – это мать, переживающая утрату своего ребенка. Огромным спросом во времена войны пользовалась поэма о юной партизанке «Зоя».

В послевоенное время в стиле «бесконфликтности» тех годов Алигер написала неинтересную и слабую поэму «Ленинские горы». Но она всегда хотела свободно излагать свои мысли на бумаге. Маргарита Иосифовна была участником редколлегии альманаха «Литературная Москва», что был предвестником оттепели. Когда Хрущев собрался остановить свою же оттепель, Маргарита Иосифовна храбро высказала свой протест на собрании с писателями в 1956г. Позже Хрущев признал сою ошибку и извинился перед писателями за свою грубость, Алигер была в первых рядах.

Умерла русская поэтесса 1 августа 1992 года в поселке Мичуринец Московской области. Она была найдена мертвой в придорожной канаве недалеко от своей дачи. Все кто знал Алигер, считали ее очень светлым и добрым человеком.