«ВСЕРОССИЙСКАЯ ОЛИМПИАДА ШКОЛЬНИКОВ ПО ИСТОРИИ. МУНИЦИПАЛЬНЫЙ ЭТАП. 8 КЛАСС. 2016 – 2017 учебный год Критерии и указания к оцениванию В заданиях 1–3 дайте один верный ответ. Ответ внесите в...»

ВСЕРОССИЙСКАЯ ОЛИМПИАДА

ШКОЛЬНИКОВ ПО ИСТОРИИ.

МУНИЦИПАЛЬНЫЙ ЭТАП.

2016 – 2017 учебный год

Критерии и указания к оцениванию

В заданиях 1–3 дайте один верный ответ. Ответ внесите в таблицу

1. В каком году был принят документ, отрывок из которого представлен

«Будет кто каким умышленьем учнт мыслить на государьское здоровье злое дело, и про то его злое умышленье кто известит, и по тому извету про то его злое умышленье сыщетца допряма, что он на царьское величество злое дело мыслил и делать хотел, и такова по сыску казнить смертию».

1) 1497 г. 3)1649 г.

2) 1550 г. 4)1714 г.

2. Тендра и Корфу – эти победы связаны с именем

1) Г.А. Потемкина

2) Ф.Ф. Ушакова

3) А.Г. Орлова

4) П.А. Румянцева.

3. В каком году был составлен документ, отрывок из которого представлен ниже?

«И во оных президентов, вице-президентов и прочих принадлежащих к тому членов и канцелярных и конторных служителей, а более из своих собственных подданных определить, такожде и потребные канцелярии и конторы при том же учредить. Того ради его царское величество запотребно рассудить изволил, всем в вышеписанных государственных коллегиях обретающимся вышним и нижним служителям обще, и каждому особо, …всемилостивейшее сво повеление в нижеписанных главах объявить».

1) 1699 г. 3)1720 г.

2) 1711 г. 4)1729 г.

Ответ:

По 1 баллу за каждый верный ответ.

Всего за задания 3 балла.

В заданиях 4–6 выберите несколько верных ответов из предложенных.

Ответы внесите в таблицу.

4. Какие из представленных ниже территорий к началу XVIII в. НЕ входили в состав Российского государства?

1) Смоленск 4) Белоруссия

2) Крымский полуостров 5) Лифляндия

3) Азов 6)Левобережная Украина

5. Укажите имена землепроходцев, исследовавших территории Сибири и Дальнего Востока.

1) Б. Морозов 4) Е. Хабаров

2) С. Дежнв 5) А. Курбский

3) В. Поярков 6) М. Скуратов

6. Какие памятники Древнерусской архитектуры были построены в XVI веке?

1) Собор Покрова на Рву 4) Церковь Спаса на Нередице

2) Храм Спаса – на - Крови 5) Церковь Вознесения в Коломенском

3) Петропавловский собор 6) Архангельский собор Московского в Петербурге Кремля

Ответ:

По 2 балла за полностью верный ответ на каждое задание; 1 балл за ответ с одной ошибкой (не указан один из верных ответов или наряду с указанными верными ответами приводится один неверный).

Всего 6 баллов за задания 4–6.

7. Перед Вами перечень событий, произошедших в ходе трх русскотурецких войн. Укажите их хронологические рамки и соотнесите с ними соответствующие события. Занесите всю информацию в таблицу.

1) Чесменское сражение

2) сражение на реке Рымник

3) Чигиринские походы

4) сражение при Кагуле

5) сражение у мыса Калиакрия

–  –  –

8. Что с исторической точки зрения объединяет перечисленные в ряду элементы? Дайте максимально точный ответ.

8.1. Алексей Семнович Шеин, Александр Данилович Меншиков, Антон Ульрих Брауншвейгский, Александр Васильевич Суворов.

8.2. Сражение у мыса Гангут, сражение у крепости Нотебург, сражение при Лесной, Гренгамское сражение.

Ответ:

8.1. Российские генералиссимусы.

8.2. Сражения Северной войны.

По 2 балла за каждый верный ответ.Всего за задание 4 баллов.

9. Дайте краткое обоснование ряда (что объединяет перечисленные элементы с исторической точки зрения) и укажите, какой из элементов является лишним по данному основанию.

9.1. Прокопий Ляпунов, Дмитрий Трубецкой, Иван Заруцкий, Михаил Шеин.

9.2. 1661, 1686, 1721, 1743, 1790.

Ответ:

9.1. Руководители Первого народного ополчения; лишний элемент – Михаил Шеин.

9.2. Годы заключения мирных договоров со Швецией; лишний элемент – 1686.

По 3 балла за каждый верный ответ.Всего за задание 6 баллов.

10. Расположите в хронологической последовательности события внешней политики. Запишите буквы, которыми обозначены события, в правильной последовательности в таблицу.

А. Битва на реке Калке Б. Взятие Астрахани русскими войсками В. Походы Игоря Рюриковича на Византию Г. Разгром Святославом Хазарского каганата Д. Стояние на реке Угре Ж. Битва на реке Сити

–  –  –

5 баллов – полностью верная последовательность.

11. Расположите в хронологической последовательности (по времени возникновения) государственные учреждения России:

А) Правительствующий сенат

Б) Верховный тайный совет

В) Посольский приказ сер.

Г) Приказ тайных дел

Д) Преображенский приказ

Ответ:

В Г Д А Б 5 балла – полностью верная последовательность.

2 балла – последовательность с одной ошибкой (т. е. верная последовательность восстанавливается путм перестановки любых двух символов).

0 баллов – допущено более одной ошибки.

–  –  –

4 балла – полностью верное соответствие.

2 балла – допущена одна ошибка.

0 баллов – допущено более одной ошибки

13. Определите пропущенные в тексте названия, слова, имена, даты, обозначенные порядковыми номерами. При необходимости при порядковых номерах даются пояснения о характере требуемой вставки. Необходимые вставки впишите под соответствующими номерами в помещнную ниже таблицу.

Реформы (1 – неофициальный орган управления) коснулись прежде всего управления и суда. В (2 – год) году был созван первый (3 – название органа) – собрание сословных представителей от бояр, дворян, духовенства, купцов, посадских людей (на некоторых – и от (4 – название категории крестьян)). Выполняя его решения, правительство в следующем году приняло (5 – название документа). По нему была ограничена власть (6 – название должности) и (7 – название должности): их деятельность контролировалась центральной властью и представителями местного населения – «лучшими людьми» (выборными из посадских и (4)).

Складывалась система органов центральной исполнительной власти – (8 – название органов), которые поначалу назывались «избами». В них служили бояре, окольничьи, дьяки, подьячие – складывался профессиональный аппарат центральной власти. Функции и предметы ведения между (8) были разграничены: так, например, (9 – название органа) ведал дворянским войском, (10 – название органа) осуществлял суд над грабителями, ворами, убийцами.

Ответ:

Избранная рада Земский собор Черносошное крестьянство Судебник наместники/ волостели волостели/ наместники приказы Разрядный Разбойный По 1 баллу за каждую верную вставку.

Всего 10 баллов.

14. Внимательно рассмотрите карту и выполните предложенные задания.

1. В результате похода, обозначенного в легенде карты цифрой _____, его предводитель стал русским царм.

2. Территории, обозначенные на карте штриховкой «А», отошли к противнику по __________________ (назовите договор).

3. Поход, обозначенный в легенде карты цифрой ____, номинально возглавлял человек по прозвищу Тушинский вор.

4. Поход, предводителями которого являлись князь и «выборный всею землю человек», обозначен в легенде карты цифрой _____.

5. Территории, обозначенные на карте штриховкой «Б», были возвращены по ______________________ (назовите договор).

Ответ:

Столбовский мир Андрусовское перемирие ИЛИ «Вечный мир» с Речью Посполитой По 2 балла за каждый правильный ответ.

Всего за задание 10 баллов.

15. Соотнесите имена исторических деятелей, указанные в списке, с соответствующими фрагментами текста и связанными с ними изображениями.

Заполните таблицу: во вторую колонку таблицы запишите имя деятеля, в третью колонку таблицы запишите номер соответствующего фрагмента текста.

А) Б) В) Г) Д)

Фрагменты текстов:

1. «Я только что получила ваше письмо от 22-го декабря, в котором вы Решительно дате мне место среди небесных светил. Я не знаю, стоят ли эти места того, чтобы их домогаться, но я, во всяком случае, нисколько не желала бы находиться в числе всего того, чему человечество поклонялось столь долго.

А потому, прошу вас, оставьте меня на земле; тут, по крайней мере, я буду в состоянии получать письма ваши и ваших друзей, Дидро и д"Аламбера, тут, по крайней мере, я могу быть свидетельницей того участия, с которым вы относитесь ко всему, что служит к просвещению нашего века. Впрочем, будьте уверены, что всякое ваше одобрение служит мне весьма сильным поощрением».

2. «Писание тво принято и прочитано внимательно. А так как змеиный яд Ты спрятал под языком своим, поэтому хотя письмо тво по замысл у твоему

И наполнено мдом и сотами, но на вкус оно горше полыни; как сказал п ророк:

«Слова их мягче елея, но подобны они стрелам». Так ли привык ты, будучи христианином, служить христианскому государю? Так ли следует воздавать честь владыке, от бога данному, как делаешь ты, изрыгая яд, подобно бесу?..

А когда ты вопрошал, зачем мы истребили, данных нам богом для борьбы с врагами нашими воевод различным казням предали, и их святую и геройскую кровь в церквах божиих пролили, и кровью мученическою обагрили церковные пороги, и придумали неслыханные мучения, казни и гонения для своих доброхотов, полагающих за нас душу, обличая православных и обвиняя их в изменах, чародействе и в ином непотребстве, то ты писал и говорил ложь.

Кровью же никакой мы церковных порогов не обагряли; мучеников за веру у нас нет; А как в других странах сам увидишь, как там карают злодеев не поздешнему! Это вы по своему злобесному нраву решили любить изменников; а в других странах изменников не любят и казнят их и тем укрепляют власть свою».

3. «Гасударыне моей матушке царице Наталье Кириловне. Изволила ты писать ко мне с Васильем Соймоновым, что я тебя, государыню, опечалил тем, чт(о) о приезде свом не отписал. И о том и ныне подлинно отписать не могу, для того что дажидаюсь караблей; а как анне будут, о том нихто не ведает, а ожидают вскоре, потому чт(о) болше трх недель отпущены из Амстердама; а как оне будут, и я искупя, что надабет, поеду тот час день и ночь. Да о едином милости прошу: чего для изволиш печалитца обо мне? Изволила ты писать, что предала меня в паству Матери Божией; и, такова пастыря имеючи, почто печаловать? Тоя бо молитвами и претстателст(в)ом не точию я един, но и мир сохраняет Господь. За сем благословения прошу».

4. «А вот поведаю вам, дети мои, о своих трудах и ловах. Всех моих Походов было, говорится далее, 83 больших, а прочих меньших и не вспомню.

Девятнадцать раз заключал я мир с половцами при отце и после смерти его.

Более ста вождей их выпустил из оков. Избито их в разное время около двухсот. Что можно было делать и отроку моему, то сам я делал – на войне и на ловах, ночью и днм, в летний зной и в зимнюю стужу. Не давал я себе покою, не полагался ни на посадников, ни на биричей – сам вс делал, что надо; сам смотрел за порядком в доме, охотничье дело сам правил, о конюшнях, о соколах и ястребах сам заботился. Простого человека, убогой вдовицы не давал в обиду сильным; за церковным порядком и службой сам присматривал. Прочитав эту грамотку, постарайтесь творить всякие добрые дела. Смерти, дети мои, не бойтесь ни от войны, ни от зверя, но творите сво дело, как даст вам Бог».

5. «…Во имя Отця и Сына и Святаго Духа, се яз, грешныи худыи раб Божии Иван, пишу душевную грамоту, ида в Ворду, никимь не нужен, целымь своимь умомь, в своемь здоровьи. Аже Бог что розгадаеть о моемь животе, даю ряд сыном своим и княгини свoеи. Приказываю сыном своим очину свою Москву. А се есмь им роздел учинил: Се дал есмь сыну своему болшему Семну: Можаеск, Коломъну со всими Коломеньскими волостми, Городенку, Мезыню, Песочну, Похряне, Усть- Мерьску, Брошевую, Гвоздну, Ивани, деревни Маковець, Левичин, Скулнев, Канев, Гжелю, Горетову, Горки… А при своемь животе дал есмь сыну своему Семну: 4 чепи золоты, 3 поясы золоты, 2 чаши золоты с женчуги, блюдце золото с женчугомь с каменьемь. А к тому ещ дал есмь ему 2 чума золота болшая. А ис судов ис серебрьных дал есмь ему 3 блюда серьбрьна…»

Имена деятелей:

Владимир Мономах Протопоп Аввакум Птр I Екатерина II Иван Калита Дмитрий Донской Иван IV Грозный Дмитрий Шемяка Василий Шуйский Анна Иоанновна (Обратите внимание, что в списке представлено большее, чем требуется, количество имн.)

–  –  –

По 2 балла за каждый верный элемент ответа.

Всего за задание 20 баллов.

16. Перед Вами фрагмент из исторического источника.

«Умер сей князь (1) в 7014 году от сотворения мира.

Ему наследовал его Сын князь (2). Он во многом подражал отцу и сохранил в целости то, что тот ему оставил; сверх того, он присоединил к своей державе множество областей не столько войной, в которой он был менее удачлив, сколько своей хитростью. Как отец его подчинил себе Новгород Великий, так и сам он поступил с союзным (сему Новгороду) Псковом; присоединил он и Смоленское княжество. После размышлений и совещаний насчт своей женитьбы он решил в конце концов сочетаться лучше с дочерью когонибудь из своих подданных, чем с иностранкой, отчасти имея в виду избежать чрезвычайных расходов, отчасти не желая иметь супругу, воспитанную в чужеземных обычаях и в иной вере. Произведя смотрины, государь выбрал себе в супруги (3), дочь боярина Иоанна Сабурова. Но затем, так как у него в течение двадцати одного года не было от не детей, заточил е в монастырь. (…) Заточив е в монастырь, государь женился на (4), дочери князя Василия Глинского».

Ответ:

1. Напишите указанный в первой 1505 год. (1 балл) фразе источника год в современном летосчислении.

2. Напишите дату присоединения 1510 год. (1 балл) Пскова. Укажите, при каких обстоя- Смоленское княжество было тельствах было присоединено присоединено в результате войны с Смоленское княжество. Великим княжеством Литовским.

3. Назовите теорию, которая стала Теория «Москва – третий Рим»;

в период правления князя, о котором (2 балла) говорится в источнике; укажите имя автора теории.

4. Назовите имена обозначенных 1 - Иван III 2 - Василий III в тексте порядковыми номерами 3 - Соломония 4 - Елена.

участников событий. По 1 баллу за каждое названное имя. Всего 4 балла.

Всего за задание 10 баллов

17. Если вы согласны с утверждением, напишите «да», если не согласны, напишите «нет» и дайте верный, на ваш взгляд, ответ.

1. При Андрее Боголюбском Владимир стал столицей ВладимироСуздальского княжества;

2. Успенский собор во Владимире был построен итальянским зодчим Аристотелем Фиораванти;

3. В Спасо – Евфимиевом монастыре г. Суздаля находится усыпальница лидеров Второго народного ополчения князя Д.Пожарского и гражданина К. Минина;

4. С 1505 года Александрова слобода служила загородной резиденцией великого князя Василий III, затем Ивана IV;

5. Андрей Рублев расписал Успенский собор во Владимире вместе со своим сотоварищем Феофаном Греком. До наших дней сохранились фрески «Страшный суд» и «Шествие праведников в рай»;

6. В конце XVIII века Роман Илларионович Воронцов начал строительство дворцово-паркового ансамбля в сельце Андреевское (ныне Киржачский район).

7. Муром берет свое начало в 862 году и является самым древним городом на территории Владимирской области;

8. В 1212 году Юрьев – Польский стал центром маленького удельного княжества, правил здесь сын Всеволода III Святослав. При нем был заложен новый Георгиевский собор.

Ответ:

2. Нет. Аристотель Фиораванти построил Успенский собор Москве;

во Владимире Успенский собор строили местные и византийские мастера.

3. Нет. В Спасо – Евфимиевом монастыре г. Суздаля находится родовая усыпальница князей Пожарских.

5. Нет. Андрей Рублев расписал Успенский собор во Владимире вместе со своим сотоварищем Даниилом Чрным.

6. Нет. В конце XVIII века Роман Илларионович Воронцов начал строительство дворцово-паркового ансамбля в сельце Андреевское (ныне Петушинский район).

За верный ответ «да» или «нет» по 1 баллу, за объяснение ответа «нет» также по 1 баллу. Всего за задание 12 баллов.

Максимум за работу 100 баллов.

Андрей и Димитрий, сыновья Георгия, как лишенные наследства, досадовали на это и потому осадили Москву. Василий получил известие об этом в монастыре св. Сергия, немедленно поставил стражей, разместил гарнизон и остерегался, чтобы не напали на него внезапно. Приметив это и посоветовавшись между собою, Андрей и Димитрий наполнили несколько повозок вооруженными воинами и послали их к монастырю под видом купеческого обоза. Доехав туда, повозки остановились под ночь вблизи стражи. Воспользовавшись этим обстоятельством, воины в глубокую ночь внезапно выскочили из телег, напали на караульных, не подозревавших никакой опасности, и схватили их, В монастыре взят был и Василий, ослеплен и отослан в Углич вместе со своею супругою. Вскоре потом Димитрий, увидев, что сословие дворян ему неприязненно и что они переходят на сторону слепого Василия, бежал в Новгород, оставив сына Иоанна, от которого потом родился Василий Шемячич, в бытность мою в Москве содержавшийся в оковах; более скажу о нем ниже. Димитрий был прозванием Шемяка, отчего все его потомки называются Шемячичами. Наконец Василий Васильевич Темный спокойно овладел великим княжеством. После Владимира Мономаха до этого Василия в Руссии не было монархов. Сын же этого Василия, Иоанн 19, был весьма счастлив, потому что вскоре после своего брака с Мариею, сестрою Михаила, великого князя тверского, он изгнал зятя и овладел великим княжеством тверским; потом завоевал также Великий Новгород. После того все другие князья стали служить ему, пораженные величием его деяний или из страха. Потом, при постоянно счастливом ходе дел, он начал употреблять титул великого князя владимирского, московского и новгородского и наконец стал называться монархом (самодержцем) всей Руссии. Этот Иоанн имел от Марии сына по имени Иоанн, которому избрал в супруги дочь Стефана Великого, того молдавского воеводы, который победил Магомета, султана турецкого, Матвея, короля венгерского, и Иоанна Альберта, короля польского. По смерти первой своей супруги, Марии, Иоанн Васильевич вступил в другой брак с Софией, дочерью Фомы, некогда имевшего обширные владения в Пелопоннесе: я говорю о сыне Эмануила, царя константинопольского, из рода Палеологов. От нее он имел пятерых сыновей: Гавриила, Димитрия, Георгия, Симеона и Андрея, и им разделил наследство еще при своей жизни: Иоанну, старшему, он оставил самодержавную власть, Гавриилу назначил Великий Новгород, остальным дал другие владения по своему желанию. Первенец его, Иоанн, умер, оставив сына Димитрия 20, которому дед предоставил монархию, по обычаю, вместо его умершего отца. Говорят, что эта София была весьма хитра и под влиянием ее князь много делал. Между прочим утверждают, что она побудила мужа лишить внука Димитрия монархии и назначить на его место Гавриила. Князь, убежденный супругою, велел бросить Димитрия в оковы и долго держал его в них. Наконец, на смертном одре, он приказал привести его к себе и сказал ему: «Милый внук, я согрешил перед Богом и перед тобой, заключив тебя в темницу и лишив тебя законного наследства; заклинаю тебя - прости мне обиду; будь свободен, иди и пользуйся своим правом». Димитрий, растроганный этой речью, охотно простил вину деда. Но когда он выходил из его покоев, его схватили по приказанию дяди Гавриила и бросили в темницу. Одни полагают, что он погиб от голоду и холоду, другие - что он задушен дымом. Гавриил при жизни Димитрия выдавал себя только за правителя государства, по смерти же его принял княжеское достоинство, хотя и не был коронован, а только переменил имя Гавриила на имя Василия.

У великого князя Иоанна от Софии была дочь Елена, которую он выдал за Александра, великого князя литовского, избранного потом королем польским. Литовцы уже надеялись, что важные несогласия обоих государев будут прекращены этим браком; а произошли от него гораздо важнейшие. Ибо в брачном договоре было положено выстроить храм по русскому закону в городе Вильно на назначенном для того месте и причислить к нему боярынь и девиц русского вероисповедания, сопровождавших Елену. Когда несколько времени пренебрегали исполнением этого условия, тесть воспользовался этим, как поводом войны против Александра, и, устроив три армии, выступил против него: первую он послал на юг, в область северскую другую на запад, против Торопца и Белы, третью поставил посредине по направлению к Дорогобужу и Смоленску; из них он удержал в резерве еще войско для того чтобы послать на помощь той армии, против которой будут сражаться литовцы. После того, когда оба неприятельские войска сошлись у реки Ведроши, литовцы, бывшие под предводительством Константина Острожского, окруженного большим множеством вельмож и знати, возымели большую надежду поразить врагов, когда узнали от некоторых пленных число неприятелей и их вождей. Потом, так как речка препятствовала схватке, с обеих сторои стали искать переправы или брода. Однакож несколько московитов, взобравшись на противоположный берег первые вызвали литовцев на бой; но те бесстрашно отразили их, преследовали, обратили в бегство и прогнали за речку. Вскоре сошлись оба войска, и началось ужасное сражение. Между тем как с обеих сторон сражались с одинаковой храбростью, войско, помещенное в засаде, прибытии которого знали весьма немногие из русских сбоку врезалось в гущу врагов; литовцы, пораженные страхом, побежали; предводитель войска вместе со многим вельможами был взят в плен; остальные от страха оставили неприятелю лагерь, сдались сами и также отдали крепости Дорогобуж, Торопец и Белу. Войско же, которое пошло на юг и над которым предводительствовал Махмет-Аминь 21, татарский царь Казани, случайно захватило правителя (на их языке воеводу) города Брянска и овладело Брянском. После того два родных брата, двоюродные братья Василия, один - Стародубскй, другой - Шемячич, владевшие доброю частью области северской и прежде подвластные князьям литовским, передались под власть московского князя. Так одним сражением и в один год московский князь приобрел то, чем завладел Витольд, великий князь литовский, в продолжение многих лет и с величайшим трудом. С этими литовскими пленниками московский князь поступил весьма жестоко, держал их в самых тяжелых оковах и уговаривал князя Константина поступить к нему в службу. Не имея надежды уйти другим способом, Константин принял условие и был освобожден, обязавшись величайшею клятвой. Хотя ему назначены были поместья и владения сообразно его сану, но они не могли привлечь и удержать его, так что при первом случае, через непроходимые леса, он возвратился в отечество. Александр, король польский и великий князь литовский, постоянно желал мира более чем войны, отказался от всех областей и городов, занятых московским князем, и заключил с тестем мир, довольствуясь освобождением своих пленных.

Этот Иоанн Васильевич был так счастлив, что победил новгородцев в битве у реки Шелони; он принудил побежденных принять некоторые условия и признать его споим господином и князем, взял с них большие деньги и потом удалился, поставив там своего наместника. По истечении семи лет он снова воротился туда, вошел в город при помощи архиепископа Феофила, обратил жителей в самое жалкое рабство, отнял серебро и золото и наконец все имущество граждан и увез оттуда более трехсот хорошо нагруженных телег. Сам он присутствовал на войне только однажды, когда были захватываемы княжества новгородское и тверское; в другое время он обыкновенно никогда сам не присутствовал в сражении и однакож всегда одерживал победу, так что великий Стефан, воевода молдавский, часто вспоминая о нем на пиршествах, говаривал: «Иоанн, сидя дома и покоясь, увеличивает свое царство, а я, ежедневно сражаясь, едва могу защитить границы».

Он также ставил по своей воде царей казанских, иногда отводил их пленными, но напоследок сам потерпел от них большое поражение в своей старости. Он первый обвел стеною московскую крепость и свою резиденцию, как это можно видеть и ныне. Женщинам он казался настолько грозным, что если какая-нибудь случайно попадалась ему навстречу, то от его взгляда только что не лишалась жизни. Не было к нему доступа для бедных, обиженных и притесненных сильными. За обедом он большею частью до того напивался, что засыпал, а все приглашенные между тем от страху молчали; проснувшись, он протирал глаза и только тогда начинал шутить и был весел с гостями. Впрочем, хотя он и был весьма могущественен, однако принужден был повиноваться татарам. Когда приближались татарские послы, он выходил к ним навстречу за город и выслушивал их стоя, тогда как они сидели. Его супруга которая была родом из Греции, очень досадовала на это и ежедневно говорила, что она вышла замуж за раба татар; потому она убедила супруга притвориться больным при приближении татар для того, чтобы наконец когда-нибудь уничтожить этот рабский обряд.

Умер Иоанн Великий в 7014 году от сотворения мира; в достоинстве великого князя московского наследовал ему сын Гавриил, потом называвшийся Василием. Он содержал в заключении своего племянника Димитрия, который еще при жизни деда был венчан на царство, сообразно народному обычаю; поэтому и при жизни, и по смерти племянника Василий не хотел торжественно венчаться на царство. Он во многом подражал своему отцу, сохранил в целости доставшееся ему от отца и присоединил к своим владениям многие области не столько войною, в которой был весьма несчастлив, сколько хитростью. Как отец привел в зависимость от себя Новгород, так он покорил прежде дружественный ему Псков, также приобрел знаменитое княжество смоленское, которое более ста лет было в подданстве литовцев. Ибо по смерти короля польского Александра, хотя Василий и не имел никакой причины воевать против Сигизмунда, короля польского и великого князя литовского, но, видя, что король более склонен к миру, нежели к войне, а равно и литовцы страшатся войны, он нашел предлог к разрыву. Именно он говорил, что с его сестрою, вдовою Александра, обходятся вовсе не так, как следует по ее достоинству. Кроме того он обвинял короля Сигизмунда в том, что он вооружал против него татар. Поэтому он и объявил войну, осадил Смоленск, придвинул стенобитные машины, однако не взял его. Между тем Михаил Глинский, происходивший от благородной отрасли русских князей и некогда занимавший у Александра высшие должности, бежал к великому князю Московскому, как это будет изложено ниже. Вскоре он склонил Василия к войне и обещал ему, что он покорит Смоленск, если он снова будет осажден, но с тем условием, чтобы московский князь отдал ему это княжество. Потом, когда Василий согласился на предложенные Михаилом условия и снова уже теснил Смоленск тяжкою осадою, Глинский овладел городом посредством переговоров или, справедливее сказать, через подкуп и привел с собою в Москву всех начальников войска, исключая только одного, который воротился к своему государю, не зная за собой никакой измены; остальные же офицеры, подкупленные деньгами и подарками, не смели воротиться в Литву и, чтобы предоставить некоторое оправдание своей вины, навели страх на воинов, говоря: «Если мы возьмем путь к Литве, то на всяком месте нас могут или ограбить, или убить». Воины, страшась этих бедствий, все отправились в Москву и были приняты на жалованье князя.

Гордясь этой победой, Василий приказал своему войску тотчас вступить в Литву, а сам остался в Смоленске. Потом, когда сдались несколько ближайших крепостей и городов, тогда только Сигизмунд, король польский, собрал войско и послал его на помощь осажденным в Смоленске, но уже поздно. Вскоре по взятии Смоленска, узнав, что московское войско идет в Литву, он прибыл в Борисов, лежащий на реке Березине, и оттуда отправил против неприятеля свое войско под предводительством Константина Острожского. Когда Константин достиг Борисфена, у города Орши, который отстоит от Смоленска на 24 германские мили, туда уже прибыло московское войско числом около восьмидесяти тысяч. Литовское же войско не превышало тридцати пяти тысяч человек, имея однакож несколько орудий. Восьмого сентября 1514 года, настлав мост, Константин переправил пехоту через Борисфен у города Орши, конница же переправилась через узкий брод под самой оршинской крепостью. Вскоре после того как половина войска перешла через Борисфен, известили об этом Ивана Андреевича Челядина, которому московский князь поручил главное начальство, и советовали напасть на эту часть войска и уничтожить ее. Но он отвечал: «Если мы разобьем эту часть войска, то останется другая, к которой могут присоединиться другие силы; и таким образом нам будет грозить большая опасность. Подождем немного, пока переправится все войско: у нас такие силы, что, без сомнения, мы можем без большого труда или разбить это войско, или окружить его и гнать до самой Москвы, как быков. Наконец нам останется только занять всю Литву». Между тем приближалось литовское войско, в состав которого входили поляки и солдаты из чужих стран, и, когда оно отошло от Орши на четыре тысячи шагов, обе армии остановились. У московитов два крыла далеко отошли от остального войска для того, чтобы обойти неприятеля с тыла; главное же войско в боевом порядке стояло в середине, а впереди были поставлены те, которые должны были вызвать неприятеля на бой. Напротив них литовцы долго давали диспозицию своим разноплеменным силам, ибо каждое княжество прислало войско и предводителя своего племени, и таким образом в боевой линии каждому было определено свое место. Наконец, поставив несколько отрядов впереди, московиты подали сигнал и первые напали на литовцев. Те стояли бесстрашно и отразили их; но московиты, получив подкрепление, в свою очередь обратили в бегство литовцев. Таким образом, несколько раз обе стороны, усиливаясь свежими подкреплениями, опрокидывали друг друга. Наконец, все силы введены были в дело. Тогда литовцы, с намерением отступив к тому месту, где у них поставлены были орудия, обратили пушки на преследовавших их московитов: они стреляли, расстраивали и разрывали густые задние ряды, стоящие в резерве. Московиты были устрашены этим новым образом войны, так как они думали, что только первые ряды, сражающиеся с неприятелем, находятся в опасности; они смешались и ударились в бегство, считая передние дружины уже разбитыми. Тогда литовцы, обратившись назад, со всеми силами настигли их, преследовали и убивали. Одна ночь и леса прервали эту сечу. Между Оршей и Дубровной (которые отстоят друг от друга на 4 германские мили) есть судоходная река Кропивна: в ней потонуло столько московитов, бежавших по ее опасным и высоким берегам, что течение реки замедлилось. Взяты были в этом сражении все начальники войска и военные советники. На следующий день Константин сделал великолепный прием знатнейшим из них, а потом отправил их к королю: они были распределены по литовским крепостям. Иван Челядин, с двумя другими главными вождями уже преклонных лет, содержался в Вильне в железных кандалах; когда я был отправлен в Московию послом от цесаря Максимилиана, то навестил их с позволения короля Сигизмунда и утешал их, кроме того, по их покорной просьбе, дал в долг несколько золотых. Услышав о поражении своих войск, князь немедленно оставил Смоленск и поспешно уехал и Москву, приказав сжечь крепость Дорогобуж, чтобы не завладели ею литовцы. Литовское войско направилось прямо к городу Смоленску, но не могло взять его, потому что московский князь сильно укрепил его и оставил в нем гарнизон. К тому же приближающаяся зима мешала осаде. Кроме того, литовцы были обременены добычей, доставшейся после сражения, и многие требовали возвращения домой, полагая, что они уже довольно сделали. Наконец, литовское войско не могло взять Смоленска и потому, что ни литовцы, ни московиты не умеют брать крепостей. Но от этой победы король ничего не выиграл, кроме возвращения трех городов по сю сторону Смоленска. На четвертый год после этого сражения московский князь послал войско в Литву; оно расположилось станом между течением реки Двины и городом Полоцком. Отсюда он отпустил большую часть своего войска опустошать Литву огнем и мечом и собирать добычу. Альберт Гастольд, полоцкий воевода, вышедши в одну ночь и перешел реку, зажег кучу сена, которое собрали московиты ради долгой осады, и напал на неприятелей: одни из них погибли от меча, другие потонули в бегстве, третьи были взяты в плен, немногие спаслись; из остальных, которые, переходя с одного места на другое, опустошали Литву, одни побеждены в разных местах, другие, бродившие по лесам, убиты поселянами.

В то же время московский князь также выступил против царства казанского, с судовою и конною ратью, но воротился, не сделав дела и потеряв весьма много воинов. Хотя этот князь Василий в войне был весьма несчастлив, однако тем не менее свои всегда выхваляют его так, как будто бы он вел дела свои счастливо; и хотя иногда ворочалась едва половина воинов, однако они утверждают, что в сражении не потеряно ни одного. Властью, которую имеет над своими, он превосходит едва ли не всех монархов целого мира. Он исполнил то, что начал его отец, - именно отнял у всех князей и других владетелей все их города и укрепления. Даже своим родным братьям он не вверяет крепостей и не позволяет им в них жить. Почти всех гнетет он тяжким рабством, так что тот, кому он приказал быть у себя во дворце, или идти на войну, или отправлять какое-нибудь посольство, принужден исполнять свою должность на свой счет, исключая юношей, боярских детей, т. е. благородных людей небольшого достатка, которых, по их бедности, он ежегодно берет к себе и обыкновенно дает жалованье, но не всем одинаковое. Тем, которым он кладет 6 золотых в год, жалованье выдается только на третий год; те же, которым дается каждый год по 12 золотых, обязаны быть готовыми ко всякой должности на своих издержках и с несколькими лошадьми. Знатнейшим, которые отправляют посольства или другие важные должности, даются или управления областями, или села, или поместья, смотря по труду и достоинству каждого; однако они платят с них князю известную ежегодную подать: им идет только денежная пеня, которую они взимают с бедных, чем-либо провинившихся, и некоторые другие доходы. Князь позволяет пользоваться такого рода владениями большей частью в продолжение полутора лет; если же оказывает кому особенную милость и благоволение, то прибавляет еще несколько месяцев. Но по прошествии этого времени всякое жалованье прекращается, и целые шесть лет такой человек должен служить даром. При княжеском дворе был некто Василий Третьяк Долматов, пользовавшийся милостью князя и бывший в числе ближних дьяков его. Князь назначил его послом к цесарю Максимилиану и приказал ему приготовляться. Когда Третьяк говорил, что у него нет денег на дорогу и на издержки, его тотчас схватили, увезли в Белоозеро и на всю жизнь заключили в темницу, где он наконец и погиб жалкой смертью. Князь взял себе его именье, движимое и недвижимое, и нашедши у него 3000 флоринов чистыми деньгами, не дал его братьям и наследникам даже четвертой части. Подлинность этого, кроме общей молвы, подтвердил писец Иван, который был ко мне приставлен князем, чтобы доставлять вещи, необходимые для ежедневного употребления: он держал Третьяка под стражей, когда тот был взят. Два брата Василия Третьяка, Феодор и Захария, которые были даны нам приставами на возвратном пути из Можайска в Смоленск, утверждали то же самое. Если послы, отправленные к иностранным государям, привозят какие-либо драгоценности, то князь откладывает это в свою казну, говоря, что он даст им другую награду, а она такова, как я сказал выше. Так, когда вместе с нами возвратились в Москву послы князь Иван Посечен Ярославский и дьяк Семен (т. е. Симеон) Трофимов, получив в дар от цесаря Карла V, к которому были посланы, тяжелые золотые ожерелья, цепи, испанские дукаты, а от брата цесаря Фердинанда, эрцгерцога австрийского, моего государя, серебряные чаши, золотые и серебряные парчи и несколько немецких гульденов, то князь немедленно отобрал у них и цепи, и чаши, и большую часть испанских дукатов. Когда я спрашивал послов, справедливо ли это, то один постоянно отрицал, боясь унизить своего князя, другой же говорил, что князь приказал принести к себе царские подарки, чтобы поглядеть на них. Потом, когда я весьма часто вспоминал об этом, один из них перестал после этого посещать меня, чтобы не быть принужденным ко лжи, продолжая отпираться, или чтобы избежать опасности в том случае, если признается в истине. Но придворные не отвергали этого факта, а возражали: «Так что же, если князь вознаградит их другою милостью? Он имеет власть как над светскими, так и над духовными особами и свободно, по своему произволу, распоряжается жизнью и имуществом всех». Между советниками, которых он имеет, никто не пользуется таким значением, чтобы осмелиться в чем-нибудь противоречить ему или быть другого мнения. Они открыто признают, что воля князя есть воля Бога и что князь делает, то делает по воле Божией; потому они даже называют его божьим ключником и постельником и, наконец, верят, что он есть исполнитель воли Божией. Оттого сам князь, когда его умоляют о каком-нибудь заключенном или в другом важном деле, обыкновенно отвечает: будет освобожден, когда Бог велит. Подобно тому, если кто-нибудь спрашивает о каком-нибудь неизвестном и сомнительном деле, обыкновенно отвечают: знает Бог и великий государь. Неизвестно, такая ли загрубелость народа требует тирана государя или от тирании князя этот народ сделался таким грубым и жестоким.

Со времени Рюрика до нынешнего князя прежние государи не употребляли другого титула, как великих князей или владимирских, или московских, или новгородских и пр., кроме Иоанна Васильевича, который называл себя господином всей Руссии и великим князем владимирским и пр. Василий же Иоаннович присваивает себе титул и имя царя следующим образом: «Великий Государь Василий, Божиею милостию Царь и Государь всей Руссии, и Великий Князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и пр., Государь и Великий Князь Нижней земли Новгородской и Черниговский, Рязанский, Волоцкий, Ржевский, Белевский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондинский и пр.». Так как ныне все называют его императором, то мне кажется необходимым распространиться о титуле императора и о причине этой ошибки. Слово «царь» на русском языке значит «король», rex. Но на общем славянском языке, у поляков, богемцев и всех других, под словом «царь» понимают императора или цесаря от созвучия этого слова с последним долгим слогом слова «Caesar». Оттого все, которые не понимают русского языка и не знают русских букв, как-то богемцы, поляки и славяне, подвластные венгерскому королевству, называют rex"a другим именем: одни - кралем, другие кираллем, некоторые королем, и полагают, что царем называется только один цезарь или император. От этого произошло, что русские переводчики, слыша, что иностранцы называют их государя императором, начали и сами именовать его так, полагая, что имя царя почетнее, чем имя короля (хотя они и значат одно и то же). Но если пересмотреть все их летописи и священное писание, то везде слово царь соответствует слову rex, а император - слову кесарь. По такой же ошибке царь турецкий назывался императором, хотя он издревле не употреблял другого более высокого титула, чем титул царя, т. е. короля. От того европейские турки, которые употребляют славянский язык, называют Константинополь Цареградом, так сказать царским городом.

Некоторые пишут, что московский князь домогался от римского папы и от цесаря Максимилиана царского имени и титула. Это мне кажется неправдоподобным, преимущественно потому, что московский князь ни одному человеку так не враждебен, как папе, которого он удостаивает только титула учителя. Цесаря же римского он почитает не выше себя, как это явствует из его грамот, в которых он свое имя ставит впереди императорского титула. Герцог у них называется князем, и они, как я сказал, никогда не имели другого титула больше этого и только прибавляли в нему слово великий, ибо все прочие, которые имели только одно княжество, назывались князьями; которые же владели большим числом княжеств и имели под своей властью других князей, те назывались великими князьями. Они не имеют другой степени или достоинства, кроме бояр, которые соответствуют, как я сказал выше, нашим дворянам или рыцарям.

13:24 — REGNUM

Наставление Ярослава сыновьям, 1054 год. Литография Б.А.Чорикова. 1836 год

1054 год. 20 февраля скончался великий князь Ярослав, киевский престол перешел к его сыну Изяславу

Ярослав I Владимирович Мудрый. Портрет из Царского титулярника. 1672 год

"Наконец, чувствуя приближение смерти, Ярослав созвал детей своих и хотел благоразумным наставлением предупредить всякую распрю между ими. "Скоро не будет меня на свете, - говорил он, - вы, дети одного отца и матери, должны не только называться братьями, но и сердечно любить друг друга. Знайте, что междоусобие, бедственное лично для вас, погубит славу и величие Государства, основанного счастливыми трудами наших отцев и дедов. Мир и согласие ваше утвердят его могущество. Изяслав, старший брат, заступит мое место и сядет на престоле Киевском: повинуйтесь ему, как вы отцу повиновались. Святославу даю Чернигов, Всеволоду Переяславль, Вячеславу Смоленск: каждый да будет доволен своею частию, или старший брат да судит вас как Государь! Он защитит утесненного и накажет виновного". Слова достопамятные, мудрые и бесполезные! Ярослав думал, что дети могут быть рассудительнее отцев, и к несчастию ошибся.

Невзирая на старость и болезнь, он все еще занимался государственными делами: поехал в Вышегород и там скончался , имея от роду более семидесяти лет (супруга его умерла еще в 1050 году). Из детей был с ним один Всеволод, которого он любил нежнее всех других и никогда не отпускал от себя. Горестный сын, народ и Священники в служебных ризах шли за телом из Вышегорода до Киева, где оно, заключенное в мраморную раку, было погребено в Софийской церкви. Сей памятник, украшенный резными изображениями птиц и дерев, уцелел до наших времен.

Ярослав заслужил в летописях имя Государя мудрого; не приобрел оружием новых земель, но возвратил утраченное Россиею в бедствиях междоусобия; не всегда побеждал, но всегда оказывал мужество; успокоил отечество и любил народ свой. Следуя в правлении благодетельным намерениям Владимира, он хотел загладить вину ослушного сына и примириться с тению огорченного им отца.

Внешняя политика Ярославова была достойна Монарха сильного: он привел Константинополь в ужас за то, что оскорбленные Россияне требовали и не нашли там правосудия; но, отмстив Польше и взяв свое, великодушною помощию утвердил ее целость и благоденствие.

Ярослав наказал мятежных Новогородцев за убиение Варягов так, как Государи не должны наказывать: вероломным обманом; но, признательный к их усердию, дал им многие выгоды и права. Князья Новогородские следующих веков должны были клясться гражданам в точном соблюдении его льготных грамот, к сожалению, истребленных временем. Знаем только, что сей народ, ссылаясь на оные, почитал себя вольным в избрании собственных Властителей. Память Ярославова была в течение веков любезна жителям Новагорода, и место, где обыкновенно сходился народ для совета, в самые позднейшие времена именовалось Двором Ярослава.

Сей князь заточил брата, обнесенного клеветниками; но доказал свое добродушие, простив мятежного племянника и забыв, для счастия России, прежнюю вражду Князя Тмутороканского.

Ярослав был набожен до суеверия: он вырыл кости Владимировых братьев, умерших в язычестве - Олеговы и Ярополковы, - крестил их и положил в Киевской церкви Св. Богородицы. Ревность его к Христианству соединялась, как мы видели, с любовию к просвещению. Летописцы средних веков говорят, что сей Великий Князь завел в Новегороде первое народное училище, где 300 отроков, дети Пресвитеров и Старейшин, приобретали сведения, нужные для Священного сана и гражданских чиновников. Загладив следы Болеславовых опустошений в южной России, населив пленниками область Киевскую и будучи, подобно Олегу и Владимиру, основателем многих городов новых, он хотел, чтобы столица его, им обновленная, распространенная, могла справедливо называться вторым Царемградом. Ярослав любил Искусства: художники Греческие, им призванные в Россию, украсили храмы живописью и мусиею, доныне видимою в Киевской Софийской церкви. Сия мусия, составленная из четвероугольных камешков, изображает на златом поле лица и одежду Святых по рисунку весьма несовершенному, но с удивительною свежестию красок: работа более трудная, нежели изящная, однако ж любопытная для знатоков Искусства. - Благоприятный случай сохранил также для нас серебряную монету княжения Ярославова, на коей представлен воин с Греческою надписью: ο Γεοργιος, и с Русскою: Ярославле сребро: доказательство, что древняя Россия не только пользовалась чужестранными драгоценными монетами, но имела и собственные. - Стараясь о благолепии храмов, приятном для глаз, Великий Князь желал, чтобы и слух молящихся находил там удовольствие: пишут, что около половины XI столетия выехали к нам певцы Греческие, научившие Российских церковников согласному Демественному пению (...)

Наконец блестящее и счастливое правление Ярослава оставило в России памятник, достойный великого Монарха. Сему Князю приписывают древнейшее собрание наших гражданских уставов, известное под именем Русской Правды. Еще в Олегово время Россияне имели законы; но Ярослав, может быть, отменил некоторые, исправил другие и первый издал законы письменные на языке Славянском. Они, конечно, были государственными или общими, хотя древние списки их сохранились единственно в Новегороде и заключают в себе некоторые особенные или местные учреждения. Сей остаток древности, подобный двенадцати доскам Рима, есть верное зерцало тогдашнего гражданского состояния России и драгоценен для Истории: предлагаем его здесь в извлечении".

Цитируется по: Карамзин Н.М. История государства Российского. Том 2, глава 2. М.: Эксмо, 2006. С.100-102

История в лицах

Лаврентьевская летопись :

В лѣт̑. ҂s҃. ф. ѯ҃в. Престависѧ великъıи кнѧзь Русьскъıи Ӕрославъ. и єще бо живущю ѥму. нарѧди сн҃ъı своӕ рекъ имъ. се азъ ѿхожю свѣта сего сн҃ве мои. имѣите в собѣ любовь. понеже въı єсте брат̑ӕ єдиного ѡц҃а и мт҃ре. да аще будете в любви межю собою. Бъ҃ будеть в васъ. и покоривыть въı противнъıӕ подъ въı. и будете мирно живуще. аще ли будете ненавидно живуще. в распрѧхъ и которающесѧ то погъıбнете самї. [и] [погубите] землю ѡц҃ь своихъ и дѣдъ своихъ иже налѣзоша трудомь своимь великъıмъ. но пребъıваите мирно послушающе брат̑ брата. се же поручаю в со|бе мѣсто столъ старѣишему сн҃у моєму и брату вашему Изѧславу Къıєвъ. сего послушаите ӕко послушасте мене. да то въı будеть в мене мѣсто. а Ст҃ославу даю Черниговъ. а Всеволоду Переӕславль. [а Игорю Володимерь] а Вѧчеславу Смолинескъ. и тако раздѣли имъ градъı. заповѣдавъ имъ не преступати предѣла братнѧ. ни сгонити рекъ Изѧславу. аще кто хощеть ѡбидѣти брата своѥго. то тъı помагаи ѥгоже обидѧть. и тако үрѧди сн҃ъı своӕ пребъıвати в любви. самому же болну сущю. и пришедшю Въıшегороду разболѣсѧ велми. Изѧславу тогда сущю. а Ст҃ославу Володимери. Все[во]лоду же тогда сущю у ѡц҃ѧ. бѣ бо любимъ ѡц҃емь паче всеє братьи. є же имѧше присно ү собе.

Цитируется по: ПСРЛ. - Т. 1. Лаврентьевская летопись. - Л., 1926

Мир в это время

Религии в Европе около 1060 года

"Не желая делать никаких уступок притязательному Риму, Михаил Кируларий уклонился от всяких переговоров с папскими легатами. Сколько ни ждали эти последние"исправления"от Кирулария, ничего подобного с его стороны не последовало. Кируларий понимал, что уступки со стороны церкви Константинопольской папским легатам были бы равносильны признанию верховенства Римского первосвященника в мире христианском. Раздраженные твердостью Михаила, не думавшего жертвовать ничем из своих священных прав в пользу папства, легаты решились на поступок, который служит и доныне позором для церкви Западной. Они решились произнести анафему на Константинопольскую церковь 16-го июля 1054 г., они дерзнули положить отлучительную на церковь Константинопольскую грамоту в Софийском константинопольском храме на св. алтаре, во время богослужения.

Вот эта грамота.

"Св. Римская первая апостольская кафедра, которой, как главе, принадлежит попечение о всех Церквах, ради церковного мира и пользы благоволила послать нас, легатов своих, в этот царствующий град, чтобы мы пришли и узнали, справедлив ли тот слух, который беспрестанно доходит до ушей ее из сего города, или же нет". Затем легаты, похвалив императора, клир и народ за благочестие, относительно же патриарха говорили: "Что же касается до Михаила, неправо называемого патриархом, и сообщников его глупости (stultitiae), то ежедневно в его среде рассеиваются здесь множайшие плевелы ересей. Именно, подобно симонианам, они продают дар Божий, подобно валезианам, оскопляют пришельцев, и однако же делают их не только клириками, но и епископами. Подобно арианам, перекрещивают крещеных во имя Св. Троицы, в особенности латинян. Подобно донатистам, утверждают, что во всем мире, за исключением церкви Греческой, погибли и церковь Христова, и истинная Евхаристия, и крещение. Подобно николаитам, позволяют браки служителям алтаря. Подобно северианам, злословят закон Моисеев. Подобно духоборцам, отсекают в символе веры и схождения Духа Святого и от Сына. Подобно манихеям, между прочим, считают квасное одушевленным. Подобно назореям, наблюдают телесные очищения иудейские, новорожденных детей не крестят ранее восьми дней по рождении, родительниц не удостоивают причащения, и, если они язычницы, отказывают им в крещении. Относительно этих заблуждений и многих других сам Михаил, вразумляемый письмами папы Льва, не образумился. Поэтому, мы - легаты, - не снося несправедливости и оскорбления, допущенного касательно первой апостольской кафедры, властью святой и нераздельной Троицы и апостольской кафедры всех св. отцов, бывших на седьми Вселенских соборах, произносим анафему на Михаила и его сообщников, если не вразумятся. Михаилу и сообщникам его, пребывающим в вышеуказанных заблуждениях и предерзостях - анафема, маранафа вместе с симонианами, валезианами... и со всеми еретиками, купно же с диаволом и ангелами его. Аминь, аминь, аминь".

Едва ли нужно разбирать, насколько несправедливы те наветы на церковь Восточную, какими наполнена эта грамота, едва ли нужно доказывать, что ничего нельзя найти общего между еретиками, здесь упоминаемыми, и верованиями и обычаями, каких держалась Восточная церковь времен Кирулария. Достаточно сказать, что обвинения эти находят несообразными с истиной даже сами лучшие из римско-католических писателей. Так, один из них, автор "Истории соборов", по сану латинский епископ, говорит об этой грамоте: "Отлучительная грамота (легатов римских. - А. Л.) не имеет надлежащей умеренности, потому что она изобличает Кирулария и лиц с ним единомышленных во всех возможных древних ересях". В этой грамоте, прибавим мы, высказалось со стороны Запада полное непонимание церкви Восточной: в своем самомнении церковь Западная видела заблуждение там, где было самое точное последование древним церковным учреждениям.

При виде такого поступка папских легатов, всенародно наносящего оскорбление церкви Восточной, церковь Константинопольская в самозащите, со своей стороны, также произнесла осуждение на церковь Римскую, или, лучше сказать, на папских легатов, Руководимых Римским первосвященником. Патриарх Михаил 20 июля того же года собрал собор, на котором получили должное возмездие зачинщики церковного раздора. В определении этого собора говорилось: "Некоторые нечестивые люди пришли из тьмы Запада в царство благочестия и в этот Богом хранимый град, из которого, как из источника, истекают воды чистого учения до пределов земли. В этот город пришли они, как гром, или буря, или глад, или лучше, как дикие кабаны, чтобы низвергнуть истину". При этом соборное определение произносит анафему на легатов римских и лиц, соприкосновенных к ним. Определение указанного собора было сообщено всем прочим восточным патриархам, которые и приняли его решение.

Это событие обмена анафемой - Римской церкви с Константинопольской церковью - было важным событием в истории церковной. Хотя никаких других столкновений в ближайшее время история не видит между этими Церквами, однако же церковное единение всецело рушилось между ними.

Церковь Западная отпала от союза с Восточной".

Цитируется по: Лебедев А. П. История разделения церквей IX, X и XI веках. СПб., 1999

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ИОАНН ДАНИИЛОВИЧ, ПРОЗВАНИЕМ КАЛИТА. Г. 1328-1340

Северная Россия отдыхает. Москва глава России. Предсказание Митрополита. Милость Хана к Иоанну. Великодушие Псковитян. Особенный Епископ во Пскове. Происшествия Новогородские. Закамское серебро. Политика Новагорода. Хан прощает Александра. Иоанн повелевает Князьями. Несчастие Александра. Мир с Норвегиею. Неприязнь Шведов. Разбои Литовские. Ссора Иоаннова с Новымгородом. Поход к Смоленску. Кончина и достоинства Иоанновы. Прозвание Калиты. Кремник. Торг на Мологе. Завещание Великого Князя. Ярославская грамота. Судьба Галича.

Летописцы говорят, что с восшествием Иоанна на престол Великого Княжения мир и тишина воцарились в северной России; что Моголы престали наконец опустошать ее страны и кровию бедных жителей орошать пепелища; что Христиане на сорок лет опочили от истомы и насилий долговременных - то есть Узбек и преемники его, довольствуясь обыкновенною данию, уже не посылали Воевод своих грабить Великое Княжение, занятые делами Востока и внутренними беспокойствами Орды или устрашаемые примером Твери, где Шевкал был жертвою ожесточенного народа. Отечество наше сетовало в уничижении; головы Князей все еще падали в Орде по единому мановению Ханов: но земледельцы могли спокойно трудиться на полях, купцы ездить из города в город с товарами, Бояре наслаждаться избытком; кони Татарские уже не топтали младенцев, девы хранили невинность, старцы не умирали на снегу. Первое добро государственное есть безопасность и покой; честь драгоценна для народов благоденствующих: угнетенные желают только облегчения и славят Бога за оное.

Сия действительно благословенная по тогдашним обстоятельствам перемена ознаменовала возвышение Москвы, которая со времен Иоанновых сделалась истинною главою России. Мы видели, что и прежние Великие Князья любили свои Удельные, или наследственные, города более Владимира, совершая в нем только обряд восшествия на главный престол Российский: Димитрий Александрович жил в Переславле Залесском, Михаил Ярославич в Твери; следуя той же естественной привязанности к родине, Иоанн Даниилович не хотел выехать из Москвы, где находилась уже и кафедра Митрополии: ибо Святой Петр, имев несколько раз случай быть в сем городе, полюбил его красивое местоположение и доброго Князя, оставил знаменитую столицу Андрея Боголюбского, правимую тогда уже одними Наместниками Княжескими, и переселился к Иоанну. "Если ты, - говорил он Князю в духе пророчества, как пишет Митрополит Киприан в житии Св. Петра, - если ты успокоишь мою старость и воздвигнешь здесь храм, достойный Богоматери, то будешь славнее всех иных Князей, и род твой возвеличится; кости мои останутся в сем граде; святители захотят обитать в оном, и руки его взыдут на плеща врагов наших". Иоанн исполнил желание старца и в 1326 году, 4 августа, заложил в Москве на площади первую церковь каменную во имя Успения Богоматери, при великом стечении народа. Святой Митрополит, собственными руками построив себе каменный гроб в ее стене, зимою преставился; над прахом его в следующем году освятил сию церковь Епископ Ростовский, и новый Митрополит, именем Феогност, родом Грек, основал свою кафедру также в Москве, к неудовольствию других Князей: ибо они предвидели, что наследники Иоанновы, имея у себя Главу Духовенства, захотят исключительно присвоить себе достоинство Великокняжеское. Так и случилось, ко счастию России. В то время, когда она достигла вышней степени бедствия, видя лучшие свои области отторженные Литвою, все другие истерзанные Моголами, - в то самое время началось ее государственное возрождение, и в городке, дотоле маловажном, созрела мысль благодетельного Единодержавия, открылась мужественная воля прервать цепи Ханские, изготовились средства независимости и величия государственного. Новгород знаменит бывшею в нем колыбелию Монархии, Киев купелию Христианства для Россиян; но в Москве спаслися отечество и Вера. - Сие время великих подвигов и славных усилий еще далеко. Обратимся к происшествиям.

Первым делом Великого Князя было ехать в Орду вместе с меньшим братом Александра Тверского, Константином Михайловичем, и с чиновниками Новогородскими. Узбек признал Константина Тверским Князем; изъявил милость Иоанну: но отпуская их, требовал, чтобы они представили ему Александра. Вследствие того Послы Великого Князя и Новогородские, Архиепископ Моисей и Тысячский Аврам, прибыв во Псков, именем отечества убеждали Александра явиться на суд к Хану и тем укротить его гнев, страшный для всех Россиян. "И так вместо защиты, - ответствовал Князь Тверской, - я нахожу в вас гонителей! Христиане помогают неверным, служат им и предают своих братьев! Жизнь суетная и горестная не прельщает меня: я готов жертвовать собою для общего спокойствия". Но добрые Псковитяне, умиленные его несчастным состоянием, сказали ему единодушно: "Останься с нами: клянемся, что тебя не выдадим; по крайней мере умрем с тобою". Они велели Послам удалиться и вооружились. Так народ действует иногда по внушению чувствительности, забывая свою пользу, и стремится на опасность, плененный славою великодушия. Чем реже бывают сии случаи, тем они достопамятнее в летописях. Разделяя с Новымгородом выгоды Немецкой торговли, Псковитяне славились в сие время и богатством и воинственным духом. Под защитою высоких стен они готовились к мужественной обороне и построили еще новую каменную крепость в Изборске, на горе Жераве.

Иоанн, боясь казаться Хану ослушником или нерадивым исполнителем его воли, приехал в Новгород с Митрополитом и многими Князьями Российскими, в числе коих находились и братья Александровы, Константин и Василий, также Князь Суздальский, Александр Васильевич. Ни угрозы, ни воинские приготовления Иоанновы не могли поколебать твердости Псковитян: в надежде, что они одумаются, великий Князь шел медленно к их границам и чрез три недели расположился станом близ Опоки; но видя, что надобно сражаться или уступить, прибегнул к иному способу, необыкновенному в древней России: склонил Митрополита наложить проклятие на Александра и на всех жителей Пскова, если они не покорятся. Сия Духовная казнь, соединенная с отлучением от церкви, устрашила народ. Однако ж граждане все еще не хотели предать несчастного сына Михаилова. Сам Александр великодушно отказался от их помощи. "Да не будет проклятия на моих друзьях и братьях ради меня! - сказал он им со слезами: - иду из вашего града, освобождая вас от данной мне клятвы". Александр уехал в Литву, поручив им свою печальную юную супругу. Горесть была общая: ибо они искренно любили его. Посадник их, именем Солога, объявил Иоанну, что изгнанник удалился. Великий Князь был доволен, и Митрополит, разрешив Псковитян, дал им благословение. Хотя Иоанн в сем случае казался только невольным орудием Ханского гнева, но добрые Россияне не хвалили его за то, что он, в угодность неверным, гнал своего родственника и заставил Феогноста возложить церковное проклятие на усердных Христиан, коих вина состояла в великодушии. - Новогородцы также неохотно участвовали в сем походе и спешили домой, чтобы смирить Немцев и Князей Устюжских: первые убили в Дерпте их Посла, а вторые купцев и промышленников на пути в землю Югорскую. Летописцы не говорят, каким образом Новогородское Правительство отмстило за то и другое оскорбление.

Страх, наведенный Иоанном на Псков, не имел желаемого действия: ибо Александр, принятый дружелюбно Гедимином Литовским, обнадеженный им в защите и влекомый сердцем к добрым Псковитянам, чрез 18 месяцев возвратился. Они приняли его с радостию и назвали своим Князем; то есть отложились от Новагорода и, выбрав даже особенного для себя Епископа, именем Арсения, послали его ставиться к Митрополиту, бывшему тогда в Волынии. Александр Михайлович и сам Гедимин убеждали Феогноста исполнить волю Псковитян; однако ж Митрополит с твердостию отказал им и в то же время - с Епископами Полоцким, Владимирским, Галицким, Перемышльским, Хелмским - посвятил Архиепископа Василия, избранного Новогородцами, коего Епархия, согласно с древним обыкновением, долженствовала заключать в себе и Псковскую область. Гедимин стерпел сие непослушание от Митрополита, уважая в нем Главу Духовенства, но хотел перехватить Архиепископа Василия и Бояр Новогородских на их возвратном пути из Волыни, так что они едва могли спастися, избрав иную дорогу, и принуждены были откупиться от Киевского неизвестного нам Князя Феодора, который гнался за ними до Чернигова с Татарским Баскаком.

Между тем как Иоанн, частыми путешествиями в Орду доказывая свою преданность Хану, утверждал спокойствие в областях Великого Княжения, Новгород был в непрестанном движении от внутренних раздоров, или от внешних неприятелей, или ссорясь и мирясь с Великим Князем. Зная, что Новогородцы, торгуя на границах Сибири, доставали много серебра из-за Камы, Иоанн требовал оного для себя и, получив отказ, вооружился, собрал всех Князей Низовских, Рязанских; занял [в 1333 г.] Бежецк, Торжок и разорял окрестности. Тщетно Новогородцы звали его к себе, чтобы дружелюбно прекратить взаимное неудовольствие: он не хотел слушать Послов, и сам Архиепископ Василий, ездив к нему в Переславль, не мог его умилостивить. Новогородцы давали Великому Князю 500 рублей серебра, с условием, чтобы он возвратил села и деревни, беззаконно им приобретенные в их области; но Иоанн не согласился и в гневе уехал тогда к Хану.

Сия опасность заставила Новогородцев примириться с Князем Александром Михайловичем. Уже семь лет Псковитяне не видали у себя Архипастыря: Святитель Василий, забыв их строптивость, приехал к ним с своим Клиросом, благословил народ, чиновников и крестил сына у Князя. Желая иметь еще надежнейшую опору, Новогородцы подружились с Гедимином, несмотря на то, что он в сие время вступил в родственный союз с Иоанном Данииловичем, выдав за его сына, юного Симеона, дочь или внуку свою Августу (названную в крещении Анастасиею). Еще в 1331 году (как рассказывает один Летописец) Гедимин, остановив Архиепископа Василия и Бояр Новогородских, ехавших в Волынию, принудил их дать ему слово, что они уступят Нариманту, его сыну, Ладогу с другими местами в вечное и потомственное владение. Обстоятельство весьма сомнительное: в достовернейших летописях нет оного; и могло ли обещание, вынужденное насилием, быть действительным обязательством? Гораздо вероятнее, что Гедимин единственно изъявил Новогородцам желание видеть Нариманта их Удельным Князем, обещая им защиту, или они сами вздумали таким образом приобрести оную, опасаясь Иоанна столь же, сколько и внешних врагов: политика не весьма согласная с общим благом Государства Российского; но заботясь исключительно о собственных выгодах - думая, может быть, и то, что Россия, истерзанная Моголами, стесняемая Литвою, должна скоро погибнуть, Новогородцы искали способ устоять в ее падении с своею гражданскою вольностию и частным избытком. Как бы то ни было, Наримант, дотоле язычник, известил Новогородцев, что он уже Христианин и желает поклониться Святой Софии. Народное Вече отправило за ним послов и, взяв с него клятву быть верным Новогороду, отдало ему Ладогу, Орехов, Кексгольм, всю землю Корельскую и половину Копорья в отчину и в дедину, с правом наследственным для его сыновей и внуков. Сие право состояло в судебной и воинской власти, соединенной с некоторыми определенными доходами.

Однако ж Новогородцы все еще старались утишить гнев Великого Князя и наконец в том успели посредством, кажется, Митрополита Феогноста, с коим деятельный Архиепископ Василий имел свидание в Владимире. Иоанн, возвратясь из Орды в Москву, выслушал милостиво их Послов и сам приехал в Новгород. Все неудовольствия были преданы забвению. В знак благоволения за оказанную ему почесть и приветливость жителей, умевших иногда ласкать Князя, Иоанн позвал в Москву Архиепископа и главных их чиновников, чтобы за роскошное угощение отплатить им таким же.

В сих взаимных изъявлениях доброжелательства он согласился с Новогородцами вторично изгнать Александра Михайловича из России и смирить Псковитян, исполняя волю Татар или следуя движению личной на него злобы. Условились в мерах, но отложили поход до иного времени.

Спокойные с одной стороны, Новогородцы искали врагов в стенах своих. Еще и прежде, сменяя Посадника, народ ограбил домы и села некоторых Бояр: в сем году река Волхов была как бы границею между двумя неприятельскими станами. Несогласие в делах внутреннего правления, основанного на определениях Веча или на общей воле граждан, естественным образом рождало сии частые мятежи, бывающие главным злом свободы, всегда беспокойной и всегда любезной народу. Половина жителей восстала на другую; мечи и копья сверкали на обоих берегах Волхова. К счастию, угрозы не имели следствия кровопролитного, и зрелище ужаса скоро обратилось в картину трогательной братской любви. Примиренные ревностию благоразумных посредников, граждане дружески обнялися на мосту, и скромный Летописец, умалчивая о вине сего междоусобия, говорит только, что оно было доказательством и гнева и милосердия Небесного, ибо прекратилось столь счастливо - хотя и ненадолго. Чрез несколько времени опять упоминается в Новогородской летописи о возмущении, в коем пострадал один Архимандрит, запертый и стрегомый народом в церкви как в темнице.

Впрочем, Великий Князь, испытав неудачу, оставил Новогородцев в покое, встревоженный переменою в судьбе Александра Михайловича. Жив около десяти лет во Пскове, Александр непрестанно помышлял о своей отчизне и средствах возвратиться с безопасностию в ее недра. "Если умру в изгнании, - говорил он друзьям, - то и дети мои останутся без наследия". Псковитяне любили его, но сила не соответствовала их усердию: он предвидел, что Новогородцы не откажутся от древней власти над ними, воспользуются первым случаем смирить сих ослушников, выгонят его или оставят там из милости своим Наместником. Покровительство Гедимина не могло возвратить ему Тверского престола: ибо сей Литовский Князь избегал войны с Ханом. Александр мог бы обратиться к Великому Князю; но, будучи им издавна ненавидим, надеялся скорее умилостивить грозного Узбека и послал к нему юного сына своего, Феодора, который (в 1336 году) благополучно возвратился в Россию с Послом Могольским. Привезенные вести были таковы, что Александр решился сам ехать в Орду и, взяв заочно благословение от Митрополита Феогноста, отправился туда с Боярами. Его немедленно представили Узбеку. "Царь верховный! - сказал он Хану с видом покорности, но без робости и малодушия: - я заслужил гнев твой и вручаю тебе мою судьбу. Действуй по внушению Неба и собственного сердца. Милуй или казни: в первом случае прославлю Бога и твою милость. Хочешь ли головы моей? Она пред тобою". Свирепый Хан смягчился, взглянул на него милостиво и с удовольствием объявил Вельможам своим, что "Князь Александр смиренною мудростию избавляет себя от казни". Узбек, осыпав его знаками благоволения, возвратил ему достоинство Князя Тверского.

Александр с восхищением прибыл в свою отечественную столицу, где братья и народ встретили его с такою же искреннею радостию. Тверь, в 1327 году опустошенная Моголами, уже возникла из своего пепла трудами и попечением Константина Михайловича; рассеянные жители собралися, и церкви, вновь украшенные их ревностию к святыне, сияли в прежнем велелепии. Добрый Константин, восстановитель сего княжения, охотно сдал правление старшему брату, коего безрассудная пылкость была виною столь великого несчастия, и желал, чтобы он превосходством опытного ума своего возвратил их отчизне знаменитость и силу, приобретенные во дни Михаиловы. Александр призвал супругу и детей из Пскова, велев объявить его добрым гражданам вечную благодарность за их любовь, и надеялся жить единственно для счастия подданных. Но судьба готовила ему иную долю.

Благоразумный Иоанн - видя, что все бедствия России произошли от несогласия и слабости Князей - с самого восшествия на престол старался присвоить себе верховную власть над Князьями древних Уделов Владимирских и действительно в том успел, особенно по кончине Александра Васильевича Суздальского, который, будучи внуком старшего сына Ярославова, имел законное право на достоинство Великокняжеское, и хотя уступил оное Иоанну, однако ж, господствуя в своей частной области, управлял и Владимиром: так говорит один Летописец, сказывая, что сей Князь перевез было оттуда и древний Вечевой колокол Успенской Соборной церкви в Суздаль, но возвратил оный, устрашенный его глухим звоном. Когда ж Александр (в 1333 году) преставился бездетным, Иоанн не дал Владимира его меньшему брату, Константину Васильевичу, и, пользуясь благосклонностию Хана, начал смелее повелевать Князьями; выдал дочь свою за Василия Давидовича Ярославского, другую за Константина Васильевича Ростовского и, действуя как глава России, предписывал им законы в собственных их областях. Так Московский Боярин, или Воевода, именем Василий Кочева, уполномоченный Иоанном, жил в Ростове и казался истинным Государем: свергнул тамошнего Градоначальника, старейшего Боярина Аверкия; вмешивался в суды, в расправу; отнимал и давал имение. Народ жаловался, говоря, что слава Ростова исчезла; что Князья его лишились власти и что Москва тиранствует! Самые Владетели Рязанские долженствовали следовать за Иоанном в походах; а Тверь, сетуя в развалинах и сиротствуя без Александра Михайловича, уже не смела помышлять о независимости. Но обстоятельства переменились, как скоро сей Князь возвратился, бодрый, деятельный, честолюбивый. Быв некогда сам на престоле Великокняжеском, мог ли он спокойно видеть на оном врага своего? Мог ли не думать о мести, снова уверенный в милости Ханской? Владетели Удельные хотя и повиновались Иоанну, но с неудовольствием, и рады были взять сторону Тверского Князя, чтобы ослабить страшное для них могущество первого: так и поступил Василий Ярославский, начав изъявлять недоброжелательство тестю и заключив союз с Александром. Боясь утратить первенство, и лестное для властолюбия, и нужное для спокойствия Государства, Иоанн решился низвергнуть опасного совместника.

В сие время многие Бояре Тверские, недовольные своим Государем, переехали в Москву с семействами и слугами: что было тогда не бесчестною изменою, но делом весьма обыкновенным. Произвольно вступая в службу Князя великого или Удельного, Боярин всегда мог оставить оную, возвратив, ему земли и села, от него полученные. Вероятно, что Александр, быв долгое время вне отчизны, возвратился туда с новыми любимцами, коим старые Вельможи завидовали: например, мы знаем, что к нему выехал из Курляндии во Псков какой-то знаменитый Немец, именем Доль, и сделался первостепенным чиновником двора его. Сие могло быть достаточным побуждением для Тверских Бояр искать службы в Москве, где они без сомнения не старались успокоить Великого Князя в рассуждении мнимых или действительных замыслов несчастного Александра Михайловича.

Иоанн не хотел прибегнуть к оружию, ибо имел иное безопаснейшее средство погубить Тверского Князя: отправив юного сына, Андрея, к Новогородцам, чтобы прекратить раздор с ними, он спешил в Орду и взял с собою двух старших сыновей, Симеона и Иоанна, представил их величавому Узбеку как будущих надежных, ревностных слуг его рода; искусным образом льстил ему, сыпал дары и, совершенно овладев доверенностию Хана, мог уже смело приступить к главному делу, то есть к очернению Тверского Князя. Нет сомнения, что Иоанн описал его закоснелым врагом Моголов, готовым возмутить против него всю Россию и новыми неприятельскими действиями изумить легковерное милосердие Узбеково. Царь, устрашенный опасностию, послал звать в Орду Александра, Василия Ярославского и других Князей Удельных, коварно обещая каждому из них, и в особенности первому, отменные знаки милости. Иоанн же, чтобы отвести от себя подозрение, немедленно возвратился в Москву ожидать следствий.

Хотя Посол Татарский всячески уверял Александра в благосклонном к нему расположении Узбековом, однако ж сей Князь, опасаясь злых внушений Иоанновых в Орде, послал туда наперед сына своего, Феодора, чтобы узнать мысли Хана; но, получив вторичный зов, должен был немедленно повиноваться. Мать, братья, Вельможи, граждане трепетали, воспоминая участь Михаилову и Димитриеву. Казалось, что самая природа остерегала несчастного Князя: в то время, как он сел в ладию, зашумел противный ветер, и гребцы едва могли одолеть стремление волн, которые несли оную назад к берегу. Сей случай казался народу бедственным предзнаменованием. Василий Михайлович проводил брата за несколько верст от города; а Константин лежал тогда в тяжкой болезни: чувствительный Александр всего более жалел о том, что не мог дождаться его выздоровления. - Вместе с Тверским Князем поехали в Орду Роман Михайлович Белозерский и двоюродный его брат, Василий Давидович Ярославский. Ненавидя последнего и зная, что он будет защищать Александра перед Ханом, Великий Князь тайно отправил 500 воинов схватить его на пути; но Василий отразил их и ехал в Орду с намерением жаловаться Узбеку на Иоанна, своего тестя.

Юный Феодор Александрович, встретив родителя в Улусах, со слезами известил его о гневе Хана. "Да будет воля Божия!" - сказал Александр и понес богатые дары Узбеку и всему его двору. Их приняли с мрачным безмолвием. Прошел месяц: Александр молился Богу и ждал суда. Некоторые Вельможи Татарские и Царица вступались за сего Князя; но прибытие в Орду сыновей Иоанновых решило дело: Узбек, подвигнутый ими или друзьями хитрого их отца, без всяких исследований объявил, что мятежный, неблагодарный Князь Тверской должен умереть. Еще Александр надеялся: ждал вестей от Царицы и, сев на коня, спешил видеть своих доброжелателей; узнав же, что казнь его неминуема, возвратился домой, вместе с сыном причастился Святых Таин, обнял верных слуг и бодро вышел навстречу к убийцам, которые, отрубив голову ему и юному Феодору, розняли их по составам. Сии истерзанные остатки несчастных Князей были привезены в Россию, отпеты в Владимире Митрополитом Феогностом и преданы земле в Тверской Соборной церкви, подле Михаила и Димитрия: четыре жертвы Узбекова тиранства, оплаканные современниками и отмщенные потомством! Никто из Ханов не умертвил столько Российских Владетелей, как сей: в 1330 году он казнил еще Князя Стародубского, Феодора Михайловича, думая, что сии страшные действия гнева Царского утвердят господство Моголов над Россиею. Оказалось следствие противное, и не Хан, но великий Князь воспользовался бедственною кончиною Александра, присвоив себе верховную власть над Тверским Княжением: ибо Константин и Василий Михайловичи уже не дерзали ни в чем ослушаться Иоанна и как бы в знак своей зависимости должны были отослать в Москву вещь по тогдашнему времени важную: Соборный колокол отменной величины, коим славились Тверитяне. Узбек не знал, что слабость нашего отечества происходила от разделения сил оного и что, способствуя единовластию Князя Московского, он готовит свободу России и падение Царства Капчакского.

Новогородцы, столь безжалостно отвергнув Александра в несчастии и способствовав его изгнанию, тужили о погибели сего Князя: ибо предвидели, что Иоанн, не имея опасного соперника, будет менее уважать их вольность. Между тем они старались обеспечить себя со стороны внешних неприятелей. Мир, в 1323 году заключенный со Шведами, продолжался около пятнадцати лет. Король Магнус, владея тогда Норвегиею, распространил его и на сию землю, нередко тревожимую Новогородцами, которые издавна господствовали в восточной Лапландии. Так они, по летописям Норвежским, в 1316 и 1323 году опустошили, пределы Дронтгеймской области, и Папа Иоанн XXII уступил Магнусу часть церковных доходов, чтобы он мог взять действительнейшие меры для защиты своих границ северных от Россиян. Вельможа сего Короля, именем Гаквин, в 1326 году, Июня 3, подписал в Новегороде особенный мирный договор, по коему Россияне и Норвежцы на десять лет обещались не беспокоить друг друга набегами, восстановить древний рубеж между обоюдными владениями, забыть прежние обиды и взаимно покровительствовать людей торговых. Но в 1337 году Шведы нарушили мир: дали убежище в Выборге мятежным Российским Корелам; помогли им умертвить купцев Ладожских, Новогородских и многих Христиан Греческой Веры, бывших в Корелии; грабили на берегах Онежских, сожгли предместие Ладоги и хотели взять Копорье. В сей опасности Новогородцы увидели худое к ним усердие Нариманта и бесполезность оказанной ему чести: еще и прежде (в 1335 году) - несмотря на его княжение в их области и на родственный союз Иоаннов с Гедимином - шайки Литовских разбойников злодействовали в пределах Торжка: за что Великий Князь приказал своим Воеводам сжечь в соседственной Литве несколько городов: Рясну, Осечен и другие, принадлежавшие некогда к Полоцкому Княжению. Хотя сии неприятельские действия тем и кончились, однако ж доказывали, что дружба Гедимина с Россиянами была только мнимая. Когда же Новогородцы, встревоженные нечаянною ратию Шведскою, потребовали Нариманта (бывшего тогда в Литве) предводительствовать их войском, он не хотел ехать к ним и даже вывел сына своего, именем Александра, из Орехова, оставив там одного Наместника. Но Шведы имели более дерзости, нежели силы: гордо отвергнув благоразумные предложения Новогородского Посадника Феодора, ушли от Копорья и не могли защитить самых окрестностей Выборга, где Россияне истребили все огнем и мечем. Скоро начальник сей крепости дал знать Новогородцам, что предместник его сам собою начал войну и что Король желает мира. Написали договор, согласный с Ореховским и через несколько месяцев клятвенно утвержденный в Лунде, где Послы Российские нашли Магнуса. Они требовали еще, чтобы Шведы выдали им всех беглых Корелов; но Магнус не согласился, ответствуя, что сии люди уже приняли Веру Латинскую и что их число весьма невелико. "Корелы, - сказал он, - бывают обыкновенно виною раздоров между нами; и так возьмем строгие меры для отвращения сего зла: впредь казните без милости наших беглецов; а мы будем казнить ваших, чтобы они своими злобными наветами не мешали нам жить в согласии".

Окончив дело с Шведами, Новогородцы отправили обыкновенную Ханскую дань к Иоанну; но Великий Князь, недовольный ею, требовал с них еще вдвое более серебра, будто бы для Узбека. Они ссылались на договорные грамоты и на древние Ярославовы, по коим отечество их свободно от всяких чрезвычайных налогов Княжеских. "Чего не бывало от начала мира, того и не будет, - ответствовал народ Послам Московским: - Князь, целовав святой крест в соблюдении наших уставов, должен исполнить клятву". Прошло несколько времени: Великий Князь ждал вестей из Орды. Когда же Хан отпустил его сыновей с честию и всех других Князей с грозным повелением слушаться Московского: тогда Иоанн объявил гнев Новугороду и вывел оттуда своих Наместников, думая, подобно Андрею Боголюбскому, что время унизить гордость сего величавого народа и решить вечную прю его вольности со властию Княжескою. К счастию Новогородцев, он должен был обратить силы свои к иной цели.

Хотя мы не видим по летописям, чтобы Князья Смоленские когда-нибудь ездили в Орду и платили ей дань: но сему причиною то, что повествователи наших государственных деяний, жив в других областях, вообще редко упоминают о Смоленске и его происшествиях. Возможно ли, чтобы Княжение, столь малосильное, одно в России спаслося от ига, когда и Новгород, еще отдаленнейший, долженствовал повиноваться Царю Капчакскому? В Смоленске господствовал тогда Иоанн Александрович, внук Глебов, с коим Димитрий, Князь Брянский, в 1334 году имел войну. Татары помогали Димитрию; однако ж ни в чем не успели, и Князья, пролив много крови, заключили мир. Вероятно, что Хан не участвовал в предприятии Димитрия и что сему последнему служила за деньги одна вольница Татарская; но Иоанн Александрович ободрился счастливым опытом своего мужества и, вступив в союз с Гедимином, захотел, кажется, совершенной независимости. По крайней мере Узбек объявил его мятежником, отрядил в Россию Могольского Воеводу, именем Товлубия, и дал [в 1340 г.] повеление всем нашим Князьям идти на Смоленск. Владетель Рязанский, Коротопол, выступил с одной стороны, а с другой сильная рать Великокняжеская. Под знаменами Московскими шли Константин Васильевич Суздальский, Константин Ростовский, Иоанн Ярославич Юрьевский, Князь Иоанн Друцкий, выехавший из Витебской области, и Феодор Фоминский, Князь Смоленского Удела. Не имея особенной склонности к воинским действиям, Иоанн Даниилович остался в столице и вверил начальство двум своим Воеводам. Казалось, что соединенные полки Моголов и Князей Российских должны были одним ударом сокрушить державу Смоленскую; но, подступив к городу, они только взглянули на стены и, не сделав ничего, удалились! Вероятно, что Россияне не имели большого усердия истреблять своих братьев и что Воевода Узбеков, смягченный дарами Смолян, взялся умилостивить Хана.

Сим заключилось достопамятное правление Иоанна Данииловича: остановленный в важных его намерениях внезапным недугом, он променял Княжескую одежду на мантию Схимника и кончил жизнь в летах зрелого мужества, указав наследникам путь к единовластию и к величию. Но справедливо хваля Иоанна за сие государственное благодеяние, простим ли ему смерть Александра Тверского, хотя она и могла утвердить власть Великокняжескую? Правила нравственности и добродетели святее всех иных и служат основанием истинной Политики. Суд Истории, единственный для Государей - кроме суда Небесного, - не извиняет и самого счастливого злодейства: ибо от человека зависит только дело, а следствие от Бога.

Несмотря на коварство, употребленное Иоанном к погибели опасного совместника, Москвитяне славили его благость и, прощаясь с ним во гробе, орошаемом слезами народными, единогласно дали ему имя Собрателя земли Русской и Государя-отца: ибо сей Князь не любил проливать крови в войнах бесполезных, освободил Великое Княжение от грабителей внешних и внутренних, восстановил безопасность собственную и личную, строго казнил татей и был вообще правосуден. Жители других областей Российских, от него независимых, завидовали устройству, тишине Иоанновых, будучи волнуемы злодействами малодушных Князей или граждан своевольных: так в Козельске один из потомков Михаила Черниговского, Князь Василий Пантелеймонович, умертвил дядю родного Андрея Мстиславича; так Владетель Рязанский, Коротопол, возвращаясь из Орды перед Смоленским походом, схватил по дороге родственника своего, Александра Михайловича Пронского, ехавшего к Хану с данию, ограбил его и лишил жизни в нынешней Рязани; так Брянцы, вследствие мятежного Веча, умертвили (в 1340 году) Князя Глеба Святославича, в самый великий для Россиян праздник, в день Св. Николая, несмотря на все благоразумные убеждения бывшего там Митрополита Феогноста.

Отменная набожность, усердие к строению храмов и милосердие к нищим не менее иных добродетелей помогли Иоанну в снискании любви общей. Он всегда носил с собою мешок, или калиту, наполненную деньгами для бедных: отчего и прозван Калитою. Кроме собора Успенского им построены еще каменный Архангельский (где стояла его гробница и где с того времени погребали всех Князей Московских), церковь Иоанна Лествичника (на площади Кремлевской) и Св. Преображения, древнейшая из существующих ныне и бывшая тогда Архимандритиею, которую основал еще отец Иоаннов на берегу Москвы-реки при созданной им деревянной церкви Св. Даниила: Иоанн же перевел сию обитель к своему дворцу, любил более всех иных, обогатил доходами; кормил, одевал там нищих и в ней постригся пред кончиною. - Украшая столицу каменными храмами, он окружил ее (в 1339 году) дубовыми стенами и возобновил сгоревший в его время Кремник, или Кремль, бывший внутреннею крепостию или, по старинному именованию, детинцем. В княжение Иоанна два раза горела Москва; были и другие несчастия: ужасное наводнение от сильного дождя и голод, названный в летописях рослою рожью. Но подданные, облаготворенные деятельным, отеческим правлением Калиты, не смели жаловаться на бедствия случайные и славили его счастливое время.

Тишина Иоаннова княжения способствовала обогащению России северной. Новгород, союзник Ганзы, отправлял в Москву и в другие области работу Немецких фабрик. Восток, Греция, Италия (чрез Кафу и нынешний Азов) присылали нам свои товары. Уже купцы не боялись в окрестностях Владимира или Ярославля встретиться с шайками Татарских разбойников: милостивые грамоты Узбековы, данные Великому Князю, служили щитом для путешественников и жителей. Открылись новые способы мены, новые торжища в России: так в Ярославской области, на устье Мологи, где существовал Холопий городок, съезжались купцы Немецкие, Греческие, Италиянские, Персидские, и казна в течение летних месяцев собирала множество пошлинного серебра, как уверяет один писатель XVII века: бесчисленные суда покрывали Волгу, а шатры - прекрасный, необозримый луг Моложский, и народ веселился в семидесяти питейных домах. Сия ярмонка слыла первою в России до самого XVI столетия.

Добрая слава Калиты привлекла к нему людей знаменитых: из Орды выехал в Москву Татарский Мурза Чет, названный в крещении Захариею, от коего произошел царь Борис Федорович Годунов; а из Киева Вельможа Родион Несторович, предок Квашниных, который был вызван Иоанном еще во время Михаила Тверского и привел с собою 1700 Отроков или Детей Боярских. Летописец рассказывает, что сей Родион, возведенный Московским Князем на первую степень Боярства, возбудил зависть во всех других Вельможах; что один из них, Акинф Гаврилович, не хотев уступить ему старшинства, бежал к Михаилу Тверскому, с сыновьями своими, оставив в челядне, или в людской избе, новорожденного внука Михаила, прозванного Челяднею, что усердный Родион спас Иоанна Данииловича в битве с Тверитянами под городом Переславлем, в 1304 году, зашедши им в тыл, и, собственною рукою отрубив голову Акинфу, привез оную на копье к Князю; что Иоанн наградил его половиною Волока, а Родион отнял другую у Новогородцев, выгнав их Наместника, и получил за то от Великого Князя еще иную волость в окрестностях реки Восходни. Сии обстоятельства прописаны также в челобитной Квашнина, поданной Царю Иоанну Васильевичу на Бутурлиных, потомков Боярина Акинфа, во время несчастных споров о Боярском старейшинстве.

Древняя Русская пословица: близ Царя, близ смерти, родилась, думаю, тогда, как наше отечество носило цепи Моголов. Князья ездили в Орду как на Страшный суд: счастлив, кто мог возвратиться с милостию Царскою или по крайней мере с головою! Так Иоанн Даниилович, в начале своего Великокняжения отправляясь к Узбеку, написал завещание и распорядил наследие между тремя сыновьями и супругою, именем Еленою, которая преставилась Монахинею в 1332 году. Сия древнейшая из подлинных Духовных грамот Княжеских, нам известных, свидетельствует, какие города принадлежали тогда к Московской области и как велико было достояние Князей. После обыкновенных слов: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа", Иоанн говорит: "Не зная, что Всевышний готовит мне в Орде, куда еду, оставляю сию душевную грамоту, написанную мною добровольно, в целом уме и совершенном здравии. Приказываю, в случае смерти, сыновьям моим город Москву: отдаю Симеону Можайск, Коломну с волостями; Ивану Звенигород и Рузу; Андрею Лопастну, Серпухов, Перемышль; Княгине моей с меньшими детьми села, бывшие в ее владении" (следуют имена их)... "также оброк городских волостей, а купеческие пошлины, в оных собираемые, остаются доходом наших сыновей. Ежели Татары отнимут волость или село у кого из вас, любезные дети, то вы обязаны снова уравнять свои части или Уделы. Люди численые" - то есть вольные, окладные, платившие дань государственную - "должны быть под общим вашим ведением; а в раздел идут единственно купленные мною. Еще при жизни дал я сыну Симеону из золота четыре цепи, три пояса, две чаши, блюдо с жемчугом и два ковша, а серебром три блюда; Ивану из золота четыре цепи, два пояса с жемчугом и с каменьями, третий сердоликовый, два ковша, две круглые чаши, а серебром три блюда; Андрею из золота четыре цепи, пояс фряжский жемчужный, другой с крюком на червленом шелку, третий Ханский, два ковша, две чарки, а серебром три блюда. Золото Княгинино отдал я дочери Фетинье: четырнадцать колец, новый сделанный мною складень, ожерелье матери ее, чело и гривну; а мое собственное золото и коробочку золотую отказываю Княгине своей с меньшими детьми. Из одежд моих назначаю Симеону шубу червленую с жемчугом и шапку золотую, Ивану желтую объяринную шубу с жемчугом и мантию с бармами, Андрею шубу соболью с наплечками, низанными жемчугом, и портище алое с нашитыми бармами; а две новые шубы, низанные жемчугом, меньшим детям, Марье и Федосье. Серебряные поясы и другие одежды мои раздать священникам, а 100 рублей, оставленных мною у казначея, по церквам. Большое серебряное блюдо о четырех кольцах отослать в храм Владимирской Богоматери. Прочее серебро и Княжеские стада - кроме двух, отданных мною Симеону и Ивану - разделить моей супруге и детям. Тебе, Симеон, как старшему, приказываю меньших братьев и Княгиню с дочерьми: будь им по Боге главным защитником. - Грамоту писал Дьяк Великокняжеский Кострома, при Духовных отцах моих, Священниках Ефреме, Феодосии и Давиде; кто нарушит оную, тому Бог судия". - К грамоте привешены две печати: одна серебряная вызолоченная с изображением Спасителя и Св. Иоанна Предтечи и с надписью: печать Великого Князя Ивана, а другая свинцовая. - В сем завещании не сказано ни слова о Владимире, Костроме, Переславле и других городах, бывших достоянием Великокняжеского сана: Иоанн, располагая только своею отчиною, не мог их отказать сыновьям, ибо назначение его преемника зависело от Хана.

Исчисляя свои села, Великий Князь упоминает о купленных или вымененных им в Новегороде, Владимире, Костроме и Ростове: таким образом он старался приобретать наследственную собственность и вне Московской области, к неудовольствию других Князей и вопреки условию, заключенному с Новогородцами. Но еще несравненно важнейшим приобретением были города Углич, Белозерск и Галич купленные Иоанном Данииловичем: первые два у потомков Константина I, а третий у наследников Константина Ярославича Галицкого, как сказано в одной из грамот Димитрия Донского: чему надлежало случиться незадолго до преставления Калиты. Однако ж сии Уделы до времен Донского считались Великокняжескими, а не Московскими: потому не упоминается об них в завещаниях сыновей Калитиных.

Мы имеем еще иную достопамятную грамоту времен Иоанновых, данную Василием Давидовичем Ярославским Архимандриту Спасской обители. Сей Князь пишет, что он, следуя примеру деда, Феодора Черного, определяет жалованье монастырским людям, в год по два рубля; освобождает их от всех налогов, также от яма, или подвод, от постоя и стражи; далее говорит: "Судии мои, Наместники и Тиуны, да не шлют Дворян своих за людьми Св. Спаса без ведома Игумена, который один судит их, или вместе с моим судиею, буде истец или ответчик не есть человек монастырский; в последнем случае часть денежной пени, налагаемой на виновного, идет в казну Св. Спаса, а другая в Княжескую. Жители иных областей, перезванные Игуменом в его ведомство, считаются людьми монастырскими; но работники их, приписанные к моим селениям, остаются под судом Княжеским. Черноризцы и Крылошане Спасские, торгуя в пользу Святой обители, увольняются от пошлин: что однако ж не уничтожает древнего устава о перевозах и бобровых реках". Сия харатейная грамота скреплена черною восковой печатаю и свидетельствует, какими гражданскими выгодами пользовались монастыри в России, согласно с уважением наших добрых предков к иноческому сану и в противность намерению, с коим были учреждены первые Христианские Обители, основанные единственно для трудов душеспасительных и чуждые миру.

Наконец, описав Княжение Иоанново, должны мы в последний раз упомянуть о Галиции как о Российской области. Внук Юрия Львовича, Князь Георгий, скончался около 1336 года, не оставив детей, и Хан прислал своих Наместников в Галицию; но жители, по сказанию одного современного Историка, тайно умертвили их и с дозволения Ханского поддалися Болеславу, сыну Тройдена, Князя Мазовского, и Марии, сестры Георгиевой, зятю Гедиминову, обязав его клятвою не отменять их уставов, не касаться сокровищ государственных или церковных и во всех делах важных требовать согласия народного или Боярского: без чего город Львов - где находилось сильное войско, составленное отчасти из Моголов, Армян и других иностранцев - не хотел покориться сему Князю. Но Болеслав не сдержал слова. Воспитанный в Греческом исповедании, он в угодность Папе и Королю Польскому, своему родственнику, сделался Католиком: ибо вера нашего отечества, утесненного, растерзанного, казалась ему уже несогласную с мирскими выгодами. Сего мало: изменив православию, Болеслав хотел обратить и подданных в Латинскую Веру; сверх того угнетал их налогами, окружил себя Немцами, Ляхами, Богемцами и, следуя прихотям гнусного сластолюбия, отнимал жен у супругов, дочерей у родителей. Такие злодеяния возмутили народ, и Болеслав умер скоропостижно, отравленный столь жестоким ядом, как уверяют Летописцы, что тело его распалось на части. Казимир, свояк Болеславов, умел воспользоваться сим случаем и (в 1340 году) завладел Галициею, обещав жителям не теснить их Веры. Львов, Перемышль, Галич, Любачев, Санок, Теребовль, Кременец присягнули ему как законному Государю, и сокровища древних Князей Галицких - богатые одежды, седла, сосуды, два креста золотые с частию Животворящего Древа и две короны, осыпанные алмазами - были отвезены изо Львова в Краков. Довольный сим успехом, Король ограничил на время свое властолюбие и, заключив мирный договор с Литвою, уступил Кестутию, сыну Гедиминову, Брест, а Любарту, женатому на Княжне Владимирской, - Холм, Луцк и Владимир, как бы законное наследство его супруги. Так рушилось совершенно знаменитое княжение, или Королевство Даниилово, и древнее достояние России, приобретенное оружием Св. Владимира, долго называемое городами Червенскими, а после Галичем, было разделено между иноплеменниками.

27 октября 1505 года умер человек, которого без преувеличения можно называть отцом земли русской: Государь всея Руси Иван III. Деятельность Ивана III имела по-настоящему «революционный» характер для развития России.

Ему давно пора поставить памятник в столице нашей Родины. Увы, эта знаменательная юбилейная дата выпала из поля зрения большинства СМИ. А зря! Дмитрий Донской и Иван III, прадед и правнук, два великих московских князя, чьё правление отделяет всего лишь одно столетие. Жили и действовали они в разных условиях, но двигали Москву в одном направлении – собирания русских земель и освобождения от ордынской зависимости.

Итог

Шёл октябрь 1505 года от Рождества Христова (или, как тогда считали на Руси, – 7014 года от сотворения мира)… В опочивальне деревянного великокняжеского терема Московского Кремля постепенно угасала жизнь старого, полупарализованного человека. За стеной продолжалось строительство нового дворца, возводившегоcя по его повелению из кирпича под руководством итальянских зодчих, но государю всея Руси Ивану III Васильевичу уже не суждено было переехать и жить в нём. Последним актом его неустанной государственной деятельности, зафиксированным летописцами 21 мая 1505 года, стало распоряжение разобрать в Кремле старые Архангельский собор и церковь Иоанна Лествичника и заложить на их месте новые храмы.

Со строительных работ он начинал в 1462 году своё пребывание на московском велико­княжеском престоле, ими же завершал жизненный путь, возведя не только крепости и церкви, но и каркас единого Русского государства, чьим выдающимся строителем можно по праву назвать Ивана III.

Объединение вокруг Москвы крупнейших русских земель и свержение ордынского ига – вот только две важнейшие задачи, которые удалось ему успешно решить за 43 года правления. Сколько же других не столь масштабных, но не менее примечательных событий вместили они?!

Благословлённый великим княжением

Иван, родившийся 22 января 1440 года, был вторым сыном московского великого князя Василия II Васильевича и его супруги Марии Ярославны, дочери удельного князя Ярослава Владимировича Ярославецкого. Его детские годы совпали с самым драматическим этапом феодальной войны.

Перипетии ожесточённой борьбы за власть не могли не наложить отпечаток на формировавшийся характер наследника Ивана Васильевича, сочетавшего в зрелые годы государственную мудрость, осмотрительность, настойчивость в осуществлении поставленных задач с жестокостью, коварством, подозрительностью.

Василий II Васильевич скончался 27 марта 1462 года, указав в составленной чуть раньше духовной грамоте (завещании): «А сына своего старейшего, Ивана, благословляю своею отчиною, великим княжением». В отличие от своих предшественников на московском великокняжеском престоле, Ивану III не пришлось ездить унижаться в Золотую Орду, но ханский ярлык на великое княжение, судя по косвенным данным, ему всё же оттуда доставили. Москва пока ещё находилась в зависимости от Орды и вынуждена была уплачивать ей дань.

Постепенно укрепляя свою власть и могущество, Иван III Васильевич беспощадно расправлялся с неугодными ему лицами.

Тем временем в Новгороде Великом всё больше поднимала голову антимосковская боярская группировка, которую возглавляли боярыня Марфа, вдова посадника Исаака Борецкого, и их сыновья. Лишь номинально признавая великокняжескую власть, новгородские бояре стремились полностью сохранить внутреннюю независимость, жить «по старине», выдвигая из своей среды посадников и тысяцких, верховодя на вече. Им больше по душе приходились порядки великого княжества Литовского и Польши, где города имели самоуправление и пользовались привилегиями. Литовская партия взяла курс на разрыв с Москвой, пригласив в 1470 году из Литвы бывшего киевского князя Михаила Олельковича (православного по вероисповеданию), а затем, в начале весны следующего года, подготовив договор о переходе Новгорода Великого под власть польского короля и великого князя литовского Казимира IV.

Эти сепаратистские акции переполнили чашу терпения Ивана Васильевича, приступившего к подготовке вторжения в Новгородскую землю. Стратегический план Москвы заключался в нанесении двух ударов – в направлении самого Новгорода и по его северным владениям. Окончательный исход войны решила состоявшаяся 14 июля 1471 года битва на р. Шелони, где новгородское торгово-ремесленное ополчение, включавшее конницу и пехоту, потерпело сокрушительное поражение. Простые горожане не очень-то жаждали сражаться за чуждые им интересы боярства.

Брак с Зоей Палеолог

На следующий год после победы над Новгородом овдовевший великий князь московский вторично женился. Его избранницей стала , дочь деспота (правителя) провинции Мореи на Пелопоннесе Фомы Палеолога, племянница последнего Константина IX. Турки-османы захватили в 1453 году Константинополь и семью годами позже – Морею. Осиротевшая Зоя проживала вместе с двумя братьями в Риме при папском дворе. Привезённый послами в Москву её портрет произвёл впечатление на жениха, которому ещё в большей степени, чем внешность, импонировали родственные узы невесты-бесприданницы с византийским императорским домом. Сватая Зою за Ивана III, папский престол рассчитывал посредством этого брака распространить на Руси влияние католической церкви и привлечь её к активной борьбе с Османской империей, угрожавшей европейским государствам.

Надежды римского папы и его окружения оказались, однако, беспочвенными. Впоследствии Иван III Васильевич порой прислушивался к советам жены-гречанки, скажем, приглашая в Московию итальянских зодчих и прочих мастеров, но её влияние на мужа не стоит преувеличивать. Супруг не раз ставил Софью Фоминишну (так стали звать на Руси Зою) на подобавшее ей место.

Иван III окончательно покончил с независимостью Великого Новгорода, чьё боярство по-прежнему цеплялось за «старину», поглядывая (впрочем, безуспешно) в сторону Литвы. В конце ноября 1477 года московские полки окружили старинный вечевой город на берегах Волхова. С войском прибыл и сам великий князь, остановившийся на Городище, в окрестностях Новгорода. От его имени на начавшихся переговорах новгородским представителям были изложены жёсткие требования Москвы: «Вечу и колоколу в отчине нашей в Новгороде не быти. Посаднику не быти. А государство нам своё держати… А которые земли наши, великих князей, за вами, а то бы было наше».

Видя, что силы неравны, и опасаясь неминуемого разгрома, в середине января 1478 года Новгород Великий капитулировал. Ему пришлось пожертвовать всеми своими вольностями.

Новгородский психологический тип русского человека, сложившийся в условиях вечевого строя, огромной территории, колонизации северных пространств Восточной Европы, постоянных контактов с католическим Западом, конечно, отличался от московского. Своеобразие же московского психологического типа определялось более тесными связями с Золотой Ордой, деспотической системой великокняжеской власти, ориентацией преимущественно на внутренние ресурсы.

Свержение ордынского ига

Весной 1480 года московскому посольству удалось заключить союзное соглашение с крымским ханом Менгли-Гиреем, непримиримым противником Ахмат-хана. Решающее столкновение последнего с Москвой назревало постепенно со второй половины 70-х гг. XV века, когда она отказалась платить дань Большой Орде – основному ядру Золотой Орды, распавшейся на ряд ханств (Казанское, Крымское и др.). Хан Ахмат был прекрасным полководцем, и поход его многочисленного войска, начавшийся весной 1480 года, представлял огромную угрозу для будущего Руси.

Бои русских полков с передовыми отрядами ордынской рати начались в октябре 1480 года на р. Угре, притоке Оки. В ходе «Стояния на Угре» московское войско, пожалуй, впервые активно использовало лёгкую полевую артиллерию – пушки (пищали). Обстреливая из луков и пищалей неприятеля, русские держались стойко и не позволили ордынской коннице переправиться на противоположный левый берег Угры. Тем временем приближалась ранняя зима, мороз сковывал льдом реки, переставшие служить серьёзным препятствием для татарской конницы. Оставив на Угре сторожевые отряды, великий князь приказал главным силам отойти в северном направлении, к Боровску, на более выигрышные позиции, чтобы готовиться к продолжению борьбы. Но, осознав её бесперспективность, Ахмат-хан повелел своему измотанному войску отступить назад в степи. Вернувшись с облегчением в Москву, Иван Васильевич вряд ли сразу понял, что достигнутая победа означала свержение ордынского ига. Впрочем, в качестве пережитка дани Москва продолжала посылать подарки («поминки») Орде до начала XVI века, а в Крымское ханство и в следующем столетии.

Во время «Стояния на Угре», как и в прочих военных кампаниях, великий князь выступал прежде всего в роли главно­командующего. В отличие от своих предшественников, являвшихся и правителями, и военачальниками, он не участвовал в схватках с оружием в руках, но обеспечивал общее стратегическое руководство боевыми действиями, доверяя командование полками и принятие тактических решений опытным и проверенным в деле воеводам.

Решая дела государственной важности, Иван Васильевич забывал о родственных чувствах. Лишь с любимым братом Юрием Дмитровским его связывали подлинно братские узы, впрочем, и они могли ослабеть, проживи тот дольше.

Строительство нового Кремля

К началу правления Ивана III кремлёвские стены и башни, возведённые в 1366-1367 годах из белого подмосковного известняка и пережившие осаду золотоордынского хана Тохтамыша (1382 г.) и татарского царевича Мазовши (1452 г.), несколько пожаров, изрядно обветшали. Значительный ущерб нанёс им и сильный ураган, пронёсшийся в 1460 году над Москвой. Местами на фоне повреждённого белого камня выделялись деревянные конструкции. Вот почему, заняв в 1462 году престол, Иван III Васильевич прежде всего позаботился об укреплении и ремонте белокаменного Кремля.

Московский Кремль при Дмитрии Донском

В 1472 году митрополит московский Филипп задумал возвести в центре Кремля на месте старого, обветшавшего новый каменный Успенский собор. Начинание главы церкви позднее поддержал Иван III. Пора было уже и в камне отразить возраставшую мощь Московского государства. Возведённый до сводов храм в мае 1474 года вдруг рухнул из-за неправильных строительных расчётов и раствора плохого качества, и для его строительства Ивану III пришлось приглашать из Италии известного болонского мастера Аристотеля Фьораванти. За образец при возведении главного храма Московского Кремля (да и всего Российского государства) ему было предписано взять Успенский собор во Владимире. Новый Успенский собор Москвы, построенный из кирпича и камня, торжественно освятили в августе 1479 года с участием Ивана III.

Титул и законы

Повышение авторитета и могущества Московского государства отразилось и в титуловании Ивана III. В преамбуле договорной грамоты Великого Новгорода и Пскова с юрьевским епископом (13 января 1474 г.) содержалось упоминание не только их символов – соборов св. Софии и св. Троицы, но и фразы «здоровьем господина нашого и государа нашого великого князя Ивана Васильевича, цара всея Руси, и здоровьем господина нашого и государа нашого великого князя Ивана Ивановича, цара всея Руси».

Московский великий князь стремился подражать императорам могущественной Священной Римской империи германской нации, с печатей которых заимствовал около 1490 года изображение двуглавого орла. Такой же геральдический символ использовался и в Византии. К одной из великокняжеских грамот 1497 года привешена красно­восковая печать, изготовленная кем-то из западноевропейских мастеров: на её лицевой стороне символически изображён правитель в образе всадника, поражающего копьём дракона, а на оборотной – двуглавый орёл с распростёртыми крыльями.

В том же 1497 году на Руси появился первый свод законов единого государства – Судебник Ивана III, вводивший во всех землях однообразие судебно-процессуальных норм: один и тот же порядок рассмотрения споров, одни и те же наказания за совершение уголовных преступлений, а также за получение взяток («посулов»). Кстати, за наиболее тяжкие и неоднократные кражи имущества впервые в истории общерусского законодательства преступника могли осудить на смертную казнь. Впрочем, Иван Васильевич порой казнил и по обвинению в политической измене, и реже, правда, за еретические взгляды. Суд при нём вершили бояре и окольничие.

Скончался государь всея Руси Иван III светским человеком в понедельник 27 октября 1505 года, просидев на московском великокняжеском престоле целых 43 года и 7 месяцев и войдя в историю нашего государства как самый многолетний его фактический правитель. Мало кто знает, что ещё до внука Ивана IV прозвище «Грозный» получил Иоанн III Васильевич. Но более справедливым по отношению к нему кажется эпитет «Великий».

Валерий ПЕРХАВКО,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник Института российской
истории РАН