Аз есмь пастырь добрый. О пастырском служении и значении пастырского слова Аз есмь пастырь добрый
Мы видим, что религиозными наставниками и руководителями были родоначальники древнейших племен. С размножением человеческого рода и с образованием более сложных общественных групп, складывавшихся уже не только на основе единства семьи или рода, но и на единстве целей, воззрений, верований, убеждений, появились жрецы, прорицатели, поэты, философы, которые становятся руководителями народов. Хотя деятельность их была различна, но сущность их -была одна, т.е. религиозно-нравственное руководство народом. А так как появление руководителей религиозных обществ вызывалось законом человеческого духа, закон же этот от Творца, то мы должны сделать заключение, что даже в язычестве, хотя и косвенно, иерархический строй существовал на основе первоначального Божественного установления.
В Богоизбранном народе иерархический институт был установлен непосредственно Богом. Господь сказал Моисею: "Приведи к себе Аарона, брата твоего, и сыны его от сынов Израилевых, да священствуют Мне" (Исх. 28, 1-3). Из этих слов видно, что ветхозаветное священство возникло по особому Божественному указанию. Хотя оно и имело установление Божественное, но все же представляло только лишь прообразовательное значение.
Начало истинного священства положено в Новом Завете Господом нашим Иисусом Христом, Который есть Истинный Пастырь. "Аз есмь Пастырь добрый...", - возвестил о Себе Сам Господь.
Пастырское служение, существующее в Православной Церкви со дня её основания, есть учреждение не человеческое, а Божественное. Основатель Новозаветной Церкви Христос Спаситель из множества Своих учеников избрал Апостолов, которые непрестанно были при Нем; им Он открывал тайны Своего учения, которые сокрыты были для народа, облек их правом учительства (Мк. 16, 16), священнодействия (Лк. 24, 19) и духовной власти в учрежденной Им Церкви (Ин. 21, 21-23). На пастырское служение Апостолы введены были по обетованию Господа (Лк. 24, 49) чрезвычайным посвящением - сошествием на них Святого Духа в виде огненных языков в день Пятидесятницы. Пастырское служение в Новозаветной Церкви передается не путем естественного рождения, как это было в ветхозаветные времена, а посредством низведения благодати Духа Святого в таинстве Священства.
Пастырское служение, установленное Христом Спасителем, преемственно (друг-друга -принимательно) от Апостолов, сохраняется и до наших дней. Все пастыри поставляются на исполнение своих обязанностей самим Духом Святым, поэтому пастырское служение Божественно не только по своему установлению, но и по своему продолжению.
Иисус Христос установил в Церкви пастырство для того, чтобы пастыри были провозвестниками и исполнителями Его Божественной воли. Воля же Божия состоит в том, чтобы Его учение - Евангелие было проповедано всей твари (Мк. 16; 16), чтобы плоды Его Голгофской жертвы были усвоены всеми людьми и чтобы во всем мире все верующие в Него постепенно достигали совершенства (Ин. 17, 20-21). Из сказанного вытекают три основные обязанности пастыря: 1) учительство - распространение евангельского учения; 2) священнослужение - усвоение верующим заслуг Искупителя; 3) духовное руководство
- нравственное усовершенствование христиан в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 11-13).
Пастырское служение есть продолжение служения Самого Спасителя. Иисус Христос один был в полном смысле слова Истинный Учитель, просвещавший всякого человека (Ин. 1, 9). Господь один есть Архиерей Великий, Приносящий жертву Богу Отцу за грехи всего мира (Евр. 9, 11). Он один есть Истинный, Добрый Пастырь, Который знает Своих овец, собирает их в одно стадо и полагает Свою душу за них (Ин. 10, 11-16).
Подобно тому, как Бог Отец послал в мир Своего Сына, так и Бог Сын перед Своим Вознесением послал в мир Своих учеников, передав им, а в их лице и всем пастырям Церкви Свои права: учительства, священнодействия и духовного руководства. Высочайшие права, переданные Искупителем пастырям, выделют пастырское служение из всех других земных служений. В жизни Христовой Церкви пастырское служение имеет огромное значение. Где нет богоучрежденного пастырства (священства) и имеется лишь одна паства, там нет и Церкви. Общины, не имеющие законной иерархии, не имеют ни истинного священнослужения, ни правильного учительства и духовного руководства и поэтому не могут называться Церковью.
Истинное пастырское служение всегда было сопряжено с многими великими трудностями. Право учительства обязывает пастыря быть всесторонне образованным человеком: иметь глубокие познания учения Христова, хорошо изучить человеческую психологию, чтобы каждого человека он мог просветить, вразумить и направить в духовной жизни на истинный путь.
Обязанность священнослужения требует от пастыря постоянного подвига очищения своей души, ибо нельзя приступать ко Господу, имея оскверненную грехом душу. Духовное руководство своими пасомыми требует от пастыря истинной пастырской мудрости и полного самоотречения ради спасения своих ближних.
Пастырство есть служение миру, но само оно не от мира, и поэтому греховный мир часто не может понять высоты пастырского служения и восстает на него. Об этой ненависти мира Сам Спаситель предсказал словами: "От мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир" (Ин. 15, 18-19).
Трудности пастырского служения не должны страшить его, потому что во все времена Пастыреначальник Христос по Своей великой любви посылает Своим пастырям и силу к перенесению всех трудностей. Христос всегда Сам пребывает с истинным пастырем по слову, данному Им св. Апостолам: "Аз с вами есмь во вся дни до скончания века" (Мф. 28, 20).
Вот как писал о пастырстве Архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской):
 | ||
| Проповедь Иисуса Христа в Назаретской синагоге. Икона конца XVII в |
Через пастырей земных и небесных пасет Господь Свое Cтадо - уже верующих и еще не пришедших к вере душ.
Истинное пастырство есть длящаяся в мире жизнь Христова. «Ты иерей вовек по чину Мелхиседекову».
Сколько бы ни было на земле или на небе пастырей, всегда остается Один Неизменный Пастырь. Сколько бы ни было церквей в мире, всегда остается Одна Церковь, Православная, право-славящая Христа, непричастная никакой слабости или скверне.
Пастырем же на земле, как на небе, может быть лишь знающий Единого Пастыря.
«Господь - Пастырь мой, и я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня по водам тихим. Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною...» (Пс. 22).
«Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки, и носить на груди Своей, и водить дойных» (Ис. 40,11).
“Вот, Я Сам отыщу овец Моих и осмотрю их. Как пастух поверяет стадо в тот день, когда находится среди стада своего рассеянного, так Я пересмотрю овец Моих и высвобожу их из всех мест, в которые они были рассеяны в день облачный и мрачный... Буду пасти их на хорошей пажити, и загон их будет на высоких горах Израилевых; там они будут отдыхать в хорошем загоне и будут пастись на тучной пажити - на горах Израилевых. Я буду пасти овец моих, и Я буду покоить их, говорит Господь Бог. Потерявшуюся отыщу, и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю, а разжиревшую и буйную истреблю; буду пасти их по правде» (Иезек. 34,11-16).
Всякий причастный пастырскому труду знает, как радостно встречать среди мира затерянных, но упасенных рукою Пастыря верующих. Эти души встречаются на разных перекрестках жизненных дорог и в тиши полного уединения. Казалось бы, никто не затрагивал их, никто не посягал на то, чтобы пленить их в духовный плен, ни один пастырь земной не приближался к ним, имея в виду их спасение, и никогда они от человека не слышали слов духовного ободрения. А между тем они духовно цветут, растут, проясняется их путь веры, отчетливее становятся им истинные дороги жизни. Иногда эти люди не только не получают никакой помощи от человека в течение жизни своей, но как бы все вокруг мешает им, соблазняет, совращает с пути... А они все же цветут, и ничем не соблазняются, светят небесным огнем, просвещая окружающую тьму. А случается и более того: те пастыри и наставники земные, которые посланы поддержать и ободрить душу, - отталкивают ее от благодатного света, учат словом или жизнью своей не тому, чему учил Господь Иисус Христос. Этот соблазн нередко начинается с раннего детства, когда в доме своем не видит ребенок Света Христова. Но Господь ведет его душу, соглашающуюся на небесное руководство. И если согласилась душа на это внутреннее, тонкое, совместное руководство, на это постоянное горение сердца, стремящегося к свету и в страдании отталкивающего тьму, - никто не похитит ее из руки Господней. И сбывается слово: «Овцы Мои слушаются голоса моего (в глубине сердца говорящего и к свету небесному влекущего), и Я знаю их, и они идут за Мною... Никто не похитит их из руки Моей» (Иоан., 10, 27-28).
Только тот может быть пастырем и вести людей в жизнь вечную, кто сам знает Пастыря и кого Пастырь знает. «Я есмь Пастырь добрый, и знаю Моих и Мои знают Меня...” (Иоан. 10, 14). Таково первое условие пастырства.
У пророков написано: “И будут все научены Богом”. «Всякий, слышавший от Отца и научившийся, приходит ко Мне” (Ис. 54, 13, Иоан. 6, 45).
“Бог мира воздвиг из мертвых Пастыря овец великого кровью завета вечного, Господа нашего Иисуса Христа” (Евр. 13, 20).
Если казалось, и теперь еще часто, во многих случаях кажется, что народ на земле “не имеет Пастыря” (“они были, как овцы, не имеющие пастыря”...), то это означает, что Пастырь, стоящий около этого народа, либо не замечается, либо отталкивается народом... Однако он остается Пастырем.
Как Господь есть Спаситель всех человеков, а наиболее верных (1 Тим. 4, 10), так Он есть Пастырь всего человечества, наиболее же верных, т.е. слушающих Его, верящих Ему и идущих за Ним.
“Овцы Мои слушаются голоса Моего и Я знаю их, и они идут за Мною”... Таковы взаимоотношение Пастыря и овец Его стада, Его двора.
Есть овцы не Его двора, и есть овцы другого Его двора: ”Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора: и тех надлежит Мне привесть, и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь”(Иоан. 10, 16). Есть овцы, не ходящие за Пастырем своим, еще не принадлежащие к видимому Его двору, однако они все же Его овцы. Какое утешение для многих, тревожащихся за участь народов и душ, не находящихся в видимой человеческими глазами ограде Церкви. И какое предупреждение для всех, находящихся в этой видимой ограде. Первые сейчас не сего двора (не от православия и даже, может быть, не от христианства), но все они, кто живет совестью и духом Корнилия Сотника, придут к Нему и возлягут у Его ног... Некоторые же из “сего двора”, из ограды видимой Церкви Апостольской, могут быть изгнаны вон, как фарисеи (за гордыню духовную) и как саддукеи (за неверие).
Бл. Августин говорит, что Церковь земная подобна неводу, находящемуся в море. Не все рыбы, которые сейчас в нем, будут вытащены на берег (Царствие Божие); и некоторые рыбы, которых сейчас нет в неводе, попадут в него.
Не всякий, кто думает, что идет за Единым Пастырем, в действительности идет за Ним; и не всякий, кто не идет, действительно не идет.
Такие даже гонители Его, как Савл, ближе к Нему, чем такие почитатели, как Анания и Сапфира (Деян. 5).
Истинный, Единый Пастырь не имеет лицеприятия и не смотрит на то, записан или не записан человек людьми в Его стадо. Он имеет книгу Жизни и Сам записывает туда души человеческие, и никто, кроме Него, не может прочесть этой книги, ни даже открыть ее (Откр. 5, 3-4).
Доброе пастырство - это - прежде всего - “служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение” (Евр. 1, 14).
Господь творит “ангелы своя духи, и слуги своя пламень огненный” (Пс. 103).
Все Откровение полно явлений общения неба с землей. Как видел Иаков, ангелы “восходят и нисходят”... постоянно приоткрывается видение ангелов, слуг Божиих, пастырей, учителей, руководителей, вестников, воинов. Во сне и наяву, при различных обстоятельствах открывается ангельская помощь и свидетельствует, что “двенадцать легионов ангелов” непрестанно готовы ринуться на землю и встать на защиту Имени Христова, Единородного и Возлюбленного (увы, не всеми людьми) Сына Божия и Сына Человеческого.
Каждый человек окружен бесплотными силами и к каждому посылаются невидимые ангелы-хранители, говорящие в глубинах чистой совести (в оскверненной совести теряется голос неба) о спасении человека, указывающие ему шаг за шагом путь, среди трудных - внешних и внутренних - обстоятельств на земле.
Ангелами-хранителями являются не только не жившие на земле духи, но и души умерших для земли праведных людей, коих малая часть канонизована Церковью для призывания, исповедания и утверждения связи между небом и землей (а не ради доставления земной славы святым небожителям, которые таковой славы не ищут и более страдают от нее, чем радуются ей... единая их слава-радость - прославление в людях Господа Иисуса Христа, в Пресвятой Троице; этому прославлению они служат, ему предали себя до конца). Акафист “Святому Ангелу, неусыпаемому хранителю человеческой жизни” во всех строках раскрывает сущность ангельского служения. По этому акафисту каждый земной пастырь может научиться духу своего пастырского служения.
Во всем, кроме бесплотности и неудободвижимости ко греху, подобны небесным духовным руководителям и учителям учителя земные, пастыри, истинно учащие людей вечному “единому на потребу”, единственно необходимому для вечности. Таковы прежде всего пастыри, принявшие апостольскую благодать через возложение рук. Епископы, пресвитеры и диаконы, причем последние поставлены в Церкви Божией не исключительно для храмового молитвословия, но и для помощи иерею в благовествовании и свидетельстве истины. Клирики также не только являются рипидоносцами, чтецами и певцами, но в той же мере свидетелями веры, апологетами Церкви как в своей собственной жизни, так и в умении защитить веру правую пред людьми, в умении привлечь равнодушных и неверных. На это столь же, сколь и на молитву, получают они благодать хиротесии.
Учителем является и всякий христианин, ибо, по слову апостола, он должен быть всегда готов “дать ответ о своем уповании с кротостью и благоговением”. Поступки веры, даже если делающий их безмолвен, всегда учат.
Но особенно являются учителями и несут за то ответственность родители в отношении детей своих, правители в отношении подсудимых, начальники в отношении подчиненных. В широком смысле учителями являются художники, писатели, композиторы, профессора университетов. По мере их известности увеличивается их нравственная и духовная ответственность пред Богом, ибо действия или слова известного человека назидают или соблазняют многих.
В православной культуре жизненной пастырство должно стоять на верху пирамиды учителей - распространителей света Христова в мире, передатчиков Божественной мудрости в мир.
Но для того, чтобы стать настоящей солью для мира, всех его слоев, священство не должно быть кастой, сословием: пастырей Церкви должен давать всякий социальный слой. Это - внешнее условие, добываемое Русской Церковью сквозь огонь великих испытаний. Внутреннее же условие, гораздо более существенное, - то, что священник должен быть духовно выше своей паствы. Бывает (и нередко), что пастырь не только не возводит пасомых к небу, но принижает их еще более к земле.
Пастырь не должен быть “обмирщенным”. Излишество в еде, питье, сне, ведущее к праздной болтливости, игра в карты и разные другие игры, посещение развлечений, занятие политическими злободневными вопросами, вхождением в какую-либо партию или светский кружок, все это - невозможные явления в жизни пастыря. Пастырь должен быть светло-беспристрастен ко всем людям, судить о них лишь духовным, евангельским оком. Вмешанность пастыря в какие-либо мирские земные объединения, даже самые благородные для мирского человека, но где кипят человеческие страсти, делает пастыря из духовного - “душевным”, земным, заставляет судить о людях превратно, пристрастно, ослабляет остроту зрения духа и даже окончательно ослепляет.
Сила евангельской необмирщенности (“в мире, но не от мира”) должна быть присуща всякому пастырю и его помощникам клирикам. Лишь необмирщенность, несвязанность пастыря ни с какими ценностями земными, как материальными, так и идейными, может сделать пастыря свободным во Христе. “Если Сын освободит вас (от всех призрачных и временных ценностей земли), то истинно свободны будете” (Ин. 8, 36). Пастырь, как призванный освобождать души для Царствия Божия, должен быть прежде всего свободен сам от власти мира, плоти и дьявола.
Освобождение от мира. Стояние вне всяких земных партийных организаций, над всякими светскими спорами. Не только формально, но и сердечно. Беспристрастие к людям: знатным и униженным, богатым и бедным, молодым и старым, красивым и безобразным. Зрение на бессмертную душу во всех случаях общения с людьми. К пастырю должен быть легок приход человека всяких убеждений. Пастырь должен знать, что враг бесплотный воспользуется всякой его земной, не только греховной, но и житейской связанностью, чтобы ранить его, ослабить его работу, отвратить от его молитвы, от его исповеди людей противоположных или несходных убеждений. Эти люди будут, конечно, сами виновны, что не сумели посмотреть на пастыря поверх его человеческих убеждений, но пастырю от сознания не только его виновности будет не легче, ибо поставлен он не для сильных духом, а для слабых, и должен все сделать, чтобы помочь всякой душе прийти к очищению, к Церкви... Многое, что можно для мирянина, - греховно для пастыря.
Цель пастыря - быть действительно “отцом духовным”, вести всех людей к Единому Отцу Небесному; и он, конечно, должен сделать все, чтобы поставить себя в условия одинаковой близости ко всем и всех поставить одинаково близко к себе.
Освобождение от плоти. Если духовное понятие “плоти”, ”плотяности” означает не физическое тело, а перевес плотской жизни над духовной, порабощение человека стихиями тела своего и “угашение духа”, то, конечно, необходимо освобождение и от плоти, сколь и от “мира”.
Священник не должен быть явным аскетом, очень строгим воздержником. Подобное состояние испугает многих и отвратит от духовной жизни. Бесплотный враг пугает людей “духовной жизнью”, смешивая в их сознании “духовную жизнь” с “ умерщвлением своего тела” и подобными страшными, невыносимыми для простого мирянина понятиями. И - человек отвращается от всякой духовной жизни, испуганный призраком “аскетизма”. Оттого, священник не должен казаться (и еще меньше, конечно - выказывать себя!) строгим аскетом. Чувствуя это, некоторые иереи впадают в другой грех: под видом смирения и смиряния себя пред людьми, “невыделения себя” из среды других, расслабляют и убивают себя невоздержанием и даже внутренне (а то и внешне) тщеславятся таким своим “смирением”. Это смирение есть, конечно, призрачное, и совсем не смирение. Это - лукавство. Отложив лукавство, надо скромно пользоваться благами земли, необходимыми для жизни.
Истинная духовная жизнь пастыря и его молитвенность сами укажут ему меру воздержания. Всякий излишек моментально отражается на внутреннем состоянии духовного человека, стремящегося, быть всегда молитвенным, легким, удободвижным к добру, свободным от темных, двоящихся и давящих мыслей, неизменно облегчающих душу от воздержания в питии, пище и сне.
Певец за 6 часов до выступления своего перестает есть, чтобы быть “легким” и чтобы голос звучал легко. Борец наблюдает строго за режимом своим и, укрепляя тело, следит за тем, чтобы не отяжелить его. Вот правдивый, жизненный, медицинский аскетизм - условие здоровья и самой полной жизнеспособности.
Как же пастырю - и вообще всякому христианину - не пользоваться этим аскетизмом, когда он более, чем земной борец, является непрестанным борцом с самим собою, со своею греховностью и с невидимым бесплотным врагом, хорошо охарактеризованным апостолом Петром и пользующимся малейшей оплошностью или невнимательностью человека - тем более иерея. Духовный опыт - лучший учитель борьбы с телом ради блаженной и святой свободы от страстей.
Освобождение от дьявола. “Сей род ничем не исходит - только молитвою и постом” (Мф. 17, 21).
Пост есть воздержание для живущего в миру. Сущность поста не определяется внешними нормирующими узаконениями Церкви. Церковь лишь намечает пост и определяет, когда о нем особенно надо помнить (среда и пятница, 4 годовых поста и т. д.). Каждый должен сам для себя определить размеры поста, чтобы тело получало свое и дух возрастал, находясь в равновесии в мире. Этот мир (“Мир оставляю вам, мир Мой даю вам, не так, как мир дает, Я даю вам” - Иоан. 14, 27) есть место, недосягаемое для лукавого. Злой дух, лжец и разбойник духовный, стремится прежде всего вывести человека из равновесия, ”возмутить” его, “расстроить”. Когда ему удается нарушить кристальность вод души, поднять ил со дна души чрез какое-либо искушение или наваждение - чаще всего - чрез другого человека, тогда в сей “мутной воде” души враг начинает делать свой улов, толкать человека, ослабленного страстью (гнева, похоти, зависти, стяжательности), - на преступление, т. е. пре-слушание Закона Христова. И если человек молитвой и покаянием не порвет этой паутины, чрез некоторое время она сделается бечевкой, еще далее - веревкой и, наконец, - цепью, связующей всего человека, и человек пригвождается, как каторжник, к тачке развоза зла по миру. Делается орудием лукавого. Рабство и сыновство Божие заменяет сперва рабством, а потом и сыновством лукавому.
Правило духовной борьбы: всякую страсть побеждать силою Христовой немедленно, как только зародилась она. Исцелить, изгнать совершенно мы ее не можем сразу, но можем все время загонять ее “на дно”, чтобы там страсть умирала под действием вод благодати, а душа наша всегда была бы мирная, кристальная, любящая, благожелательная, бодрственная, духовно трезвая. Если на какой-либо стороне души намечается или происходит “прорыв”, сейчас же все внимание сердца надо обращать туда и усилием (“Царствие Божие берется усилием”, - сказал Спаситель, указывая именно это Царствие Божие, которое на земле приобретается или теряется внутри человека), т. е. молитвенной борьбой, надо восстановить мир сердца, души. Это есть трезвение духовное. Для духовно-трезвого человека враг не страшен. “Се даю вам власть наступать на змею и на скорпиона и на всю силу вражию” (Лк. 10, 19). Враг страшен и опасен лишь для сонливого, ленивого, расслабленного душою. Такого человека никакая праведность его не может спасти. Можно сделать множество подвигов на войне, но если все они закончатся изменой - ничего они не будут значить. “Претерпевший до конца, тот спасен будет”. Если будет человек, а тем более иерей, столько же уделять заботы к охранению души своей, сколько враг употребляет для ее погубления, то, конечно, он может быть спокоен. В глубине мирного и свободного сердца своего он, даже посреди больших испытаний, всегда услышит ободряющий голос: “Это Я - не бойтесь” (Мф. 14, 27).
Пастырь есть духовный архитектор - строитель душ, созидатель их, этих душ Божьего Дома - общения мира и любви... “ибо мы соработники у Бога” (1 Кор. 3, 9). Величайшее блаженное дело - быть участником строительства Царствия Божьего. Духовная просвещенность дает - иерею особенно - возможность быть не рабом, “не знающим, что творит Господин его”, но сыном в доме отца, вникающим в дело своего Отца.
Психология пастыря есть психология хозяина поля и сада. Каждый колос - душа человеческая. Каждый цветок - человек.
Пастырь добрый знает свое хозяйство, понимает процессы жизни органической, умеет помочь этой жизни. Обходит каждое растение и прилагает к нему заботу. Дело пастыря есть обработка, подготовка почвы, кидание семян, орошение растений, выпалывание сорных трав, прививка добрых черенков деревьям-дичкам, поливание предохранительной жидкостью виноградных лоз, охранение плодов от воров и от птиц, наблюдение за созреванием, своевременное снятие плодов...
Знание пастыря есть знание врача, готового определить болезнь и умеющего применять различные методы лечения, прописывать нужные лекарства и даже составлять их. Правильный диагноз болезни, верный анализ организма и различных его психических выделений - первая задача пастыря.
Пастырь имеет у себя духовную аптеку: пластыри, примочки, чистительные и смягчающие масла, подсушивающие и заживляющие порошки, дезинфицирующие жидкости, укрепляющие средства; хирургический нож (для пользования им только в самых крайних случаях).
Добрый пастырь есть воин и начальник воинов... Рулевой и капитан... Отец, мать, брат, сын, друг, слуга. Плотник, шлифовщик драгоценных камней, искатель золота. Писатель, пишущий Книгу Жизни...
Истинные пастыри, как чистые зеркала Солнца Правды, отражают человечеству сияние небесное и согревают мир.
Эти пастыри еще могут быть уподоблены овчаркам, стерегущим стадо Единого Пастыря.
Всякому, кто смог наблюдать за поведением умной и доброй овчарки, ревностно бегающей вокруг стада и кроткой для овец, пастью своей тыкающей всякую отбившуюся хотя бы немного овцу, подгоняя ее к общему стаду, а как только явилась опасность - преображающейся из мирной овчарки в грозную... всякий, кто видел это, поймет истинное поведение пастыря стада Христова.
Доброе пастырство есть сила Единого Доброго Пастыря, излитая в мир, нашедшая себе сынов. Сынов “по сердцу своему”. “И дам вам пастырей по сердцу Моему, - говорит Господь, - которые будут пасти вас со знанием и благоразумием” (Иер. 3, 15).
Как ярко эти пастыри сияли миру, оставляя свидетельство своего пастырства в делах и словах - к миру, а также и к пастырям в мире:
“Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых, и соучастников в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду, - и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы” (1 Петр. 5, 1-4).
“Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте. Доколе не приду, занимайся чтением, наставлением, учением. Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением руки священства. О сем заботься, в сем пребывай, дабы успех твой для всех был очевиден. Вникая в себя и в учение, занимайся сим постоянно; ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя”. (1 Тим. 4, 12-16).
“Напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе чрез мое рукоположение; ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия” (2 Тим. 1, 6-7).
Что добавить к этому? - все так просто и ярко сказано первоверховными апостолами... Но - раскрытие апостольского откровения о пастырстве есть дело целой жизни, а потому и многих слов, направленных ко благу, чтобы прежнее и вечное сказать по-новому, приложить к новым условиям жизни и страданий Церкви.
(Схиархимандрит Иоанн (Маслов). Лекции по пастырскому богословию. - ww.glinskie.ru; Архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Пастырство. - azbyka.ru; иллюстрации - www.pravmir.ru; www.pravenc.ru; www.bellabs.ru; blagogon.ru; www.sedmitza.ru; d-m-vestnik.livejournal.com; media.tv-soyuz.ru; Патриархия.ру).
 |
||
Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком. Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах. Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь (Ин. 10, 9-16).
Сегодня мы празднуем память великого Пастыря, святителя Иоанна Златоуста, непревзойденного в слове, неутомимого в трудах на ниве Господней, неустрашимого защитника словесных Христовых овец. Он стал примером для православных пастырей на все времена, а его творения - неиссякаемым источником боговдохновенной мудрости для всех поколений христиан. В день памяти святителей Церковь предлагает Евангельские слова Христа об овцах и пастырях, чтобы мы могли размышлять о теме нашего спасения во Христе.
У одного доброго господина было много овец, о которых он нежно заботился, подавая им все необходимое, и эта его любовь держала их вместе на изобильных пастбищах. Однажды злой человек научил их уйти искать свободы и чего-то лучшего, и тогда они перешли единственную запретную черту, рассеялись по миру и одичали. У них появилось много свободы, но они столкнулись с лишениями, жестокостью и несправедливостью, и многие из них превратились в хищных зверей, пожирающих друг друга. Но всегда оставались среди них кроткие овцы, которые помнили голос доброго господина и жили надеждой на то, что они снова с ним соединятся.
Овцы, как вы догадались, это души человеческие, в которых не угас огонь божества, которые живут по изначально заложенному в них закону добра. Нравственный закон, совесть, способная различать добро и зло, - есть голос Бога в сердце каждого. И эти внутренние ограничения были слабой оградой от зла, которая объединяла их в чаянии грядущего Доброго Пастыря.
И вот, этот Избавитель приходит на землю и собирает Своих овец. Он ограждает их двор от зла рвом предписаний Ветхого Завета и высокой стеной новозаветных заповедей, а внутри устраивает изобильную духовную трапезу. Войти в этот двор Христов, в Его Церковь, можно только одним путем, через преддверие веры и любви. Сам Господь входит через эту дверь в каждое сердце, и «придверник» - внутреннее духовное чувство - отворяет Ему, потому что Христос свой для души и сроден ей. Овцы узнают Его голос, голос любящего Отца, они исполняются радости и готовы идти за Ним, куда бы Он ни пошел. А чужого, проникающего во двор иными путями ради своей выгоды, чтобы обмануть, украсть и убить, они боятся, потому что его льстивый и жестокий дух, дух эгоизма и своекорыстия глубоко чужд им.
Наш добрый Пастырь говорит нам: «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет ». В Церковь мы входим через Христа, через дверь смирения и послушания, и здесь наша свобода ограничивается заповедями и служением другим. Это дает нам надежную защиту от зла и возможность исцелиться и окрепнуть, питаясь духовным млеком. Но этой же дверью смирения и любви мы и исходим в мир вслед за своим Пастырем: «И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его » (Ин. 10, 4). Когда мы со Христом, нам ничего не страшно, никакие соблазны. Он делает нас духовно свободными и ведет на пажити творения добра. Любящий не связан законом и не нуждается в ограде заповедей, ибо справедливо сказано: люби и делай, что хочешь. Сама любовь оградит его от греха, который есть попадание мимо цели, и кратчайшим путем проведет ко спасению.
Пастырь - это полная противоположность разбойнику и вору, потому что он не ищет выгоды от овец, но готов отдать и саму свою жизнь ради их блага. Есть еще и наемник, который, как и пастырь, заботится о благе стада, но с той разницей, что для него это работа ради вознаграждения. Овцы для него не свои, им не движет любовь, готовая на жертву, и потому, когда возникает опасность, он сразу убегает. Он боится за свою жизнь и оставляет овец в опасности, тем самым удаляясь и от Самого Христа, Который остается с ними. Много было в истории истинных пастырей, которые своими трудами и писаниями заградили путь в Церковь ересям и заблуждениям, есть они и сейчас, но даже если никого не останется, самый главный Пастырь всегда с нами. Христос и поныне обращается к сердцу каждого, и «всякий, кто призовет имя Господне, спасется » (Рим. 10, 13).
Эта притча напоминает священникам, что «пастырь добрый полагает жизнь свою за овец », а без этого остается одна видимость, которая улетучивается в сложной ситуации. Где есть любовь, в критический момент появляются великие силы и дерзновение, а где ее нет, предательский страх отнимет и последние крохи самообладания. Образ овцы - это напоминание христианам о качествах, угодных Господу: о здравом духовном чувстве, беззлобии, смирении и послушании пастырям. Настоящие овцы часто бывают пастырями, потому что в мире, куда выводит нас Господь, много заблудших овец, а истинные пастыри, прежде всего, сами должны быть овцами. Но никто из нас не должен быть наемником на службе у Христа, Который отдает всего Себя. И хотя допустимо поначалу трудиться ради награды, будем стремиться к бескорыстному служению, чтобы добро стало природой, а любовь потребностью. Христос полагает жизнь за овец, и мы будем учиться жертвовать малым ради ближнего. Тогда мы станем достойными последователями Спасителя и наследуем жизнь, причем «с избытком» - блаженную вечность, и будет одно стадо и один Пастырь, Иисус Христос во славу Бога Отца. Аминь.
Храм царицы Александры Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, 26 ноября 2015
В православной иконографии большинство образов посвящено Пресвятой Богородице и разным святым. Но есть также и различные изображения Спасителя. Среди них контрастно выделяется «Пастырь добрый» — Христос держит на плечах овечку. Когда возник этот образ и как правильно его понимать?
Евангельская подоплека
На создание этого образа иконописцев вдохновили строки Евангелия от Иоанна:
Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец.
…Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня.
Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец (Ин. 10-11,14-16).
Пастырь добрый — это Иисус Христос.
Овцы, блудные овечки — это люди, увязшие в грехах и суете мира сего.
Но ради их спасения на землю пришел Сын Божий — воплощенный Богочеловек. Он в прямом смысле положил жизнь свою за овец — принес Крестную жертву, чтобы примирить падшего человека с Творцом, воссоединить разорванную связь.
Это величайшая жертва, которую только можно себе представить, но так и не понять до конца. Как это: безгрешный Бог принимает самую позорную смерть, распинается вместе с разбойниками, терпит поругания и невыносимые муки? Как это — добровольно согласиться умереть ради людей? И не каких-то чистых и безупречных, а падших, почти безнадежных?
Ключ к пониманию образа
Человеку невозможно осознать глубину Божественной любви и милосердия. Но когда смотришь на икону «Пастырь добрый», частично чувствуешь это. Иконописцам удалось передать главные акценты. Мы видим, как Христос аккуратно держит эту заблудшую овечку на своих плечах. В руках у Него посох, а сзади — крест. Тот самый Голгофский крест, через который пришлось пройти Спасителю ради нашего искупления. Вот она любовь и жертвенность, готовность жизнь отдать ради человеческого спасения.
Ветхозаветный отголосок
Точно неизвестно, когда появилась эта икона. Но предпосылки к образу Пастыря мы находим еще в Ветхом Завете. Самые яркие примеры — это цитаты с книги Исайи и Псалтири.
Пророк Исайя, который жил почти за 800 лет до Рождества Христова, пишет:
Как пастырь Он будет пасти стадо Своё; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей, и водить дойных (Ис. 40:11).
Псалмопевец Давид в псалмах называет Господа своим Пастырем:
Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться (Пс. 22:1).
Для царя Давида, который до восхождения на царство пас овец, образ пастыря казался очень близким. Более того, на ранних изображениях «Пастыря доброго» Христос больно напоминал царя Давида в юности: молодого пастуха с посохом или крестом в окружении овец.
Со временем появились многие вариации на эту тему. Но все они, так или иначе, ведут нас к одной и той же мысли: милосердный Господь пасет свое стадо, а одну овечку, которой, наверно, хуже остальных, несет на руках.
Когда Господь несет нас на руках…
Есть такая современная притча: человек упрекает Бога за то, что Творец якобы забыл о своем творении. Обещал быть всегда рядом, но в самые трудные минуты оставил.
Чтобы образно показать, что человек заблуждается, Господь предлагает ему посмотреть на следы жизни. Где бы не шла эта «заблудшая овечка», рядом с ней всегда виднелись следы. Но в одном месте вместо двойных отпечатков — человека и Бога — остались только одни. Человек возроптал: «Господи, а вот здесь же ты меня оставил одного!». На что Бог ответил: «Нет, не оставил. Это не твои следы, а Мои. В это время Я просто нес тебя на руках».
Вот так каждого из нас, как заблудшую овечку, в самые тяжелые моменты Христос несет на руках. Только не надо ожесточаться и думать, будто в эти моменты Бог нас оставил. Присмотритесь к следам на песке: ваши они или Господни? «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец».
Социальное значение религии - одна из наиболее актуальных тем сегодня. Многочисленные споры о позитивной или негативной роли церкви в современной России многооднократно возникали и возникают на форумах. В Интернет-сообществе обсуждаются аргументы защитников и ниспровергателей религии. Достаточно сильным, хотя и несколько избитым аргументом против религии многие признают недостатки служителей различных церквей. Хотя этот довод «contra» и обладает логическим изъяном: на общее переносится свойство частного - он один из самых излюбленных. Лично я убежден в определяющем положительном значении Христианства для формирования всей современной цивилизации, включая культуру, науку, право. Без католической церкви не было бы Возрождения. Без православия не было бы России, какой мы ее знаем и любим, будучи русскими людьми. Без реформации не было бы фундаментальных прав и свобод человека и гражданина. Однако этот текст не о святом подвижнике, не о мудром старце, не об ученом богослове и не о просвещенном иерархе. Этот текст о пастыре, к которому, скажем прямо, не хочется подходить за благословением. Просматривая разные сайты в Сети, я случайно наткнулся на сайт одной достаточно новой, в меру ортодоксальной, но весьма амбициозной церкви, относящейся к уважаемому древу евангелических протестантских церквей. Совершенно случайно, я увидел среди изображений вновь назначенных пастырей Церкви, как будем ее называть, до боли знакомое лицо. Под фотографией прочитал биографию прекрасного, пусть еще достаточно молодого служителя, но который в ближайшем будущем явно обещает прославить Церковь. Как следует из содержания опубликованной на сайте биографии, сей блестящий пастырь происходит по отцовской и материнской линиям из уважаемого, известного своей западной культурой, образованностью, аккуратностью и пунктуальностью народа. Имеет два высших образования: юридическое и управленческое. Владеет несколькими иностранными языками.Длительное время достойный служитель шел по пути, приведшего его к духовному совершенству. Более десятка лет отдал действенному служению людям на ниве службы в правоохранительных органах. Награжден государственными и ведомственными наградами. Прекрасный семьянин. Примерно в середине своего материального служения с будущим пастырем произошло духовное преображение. Будучи крещен в православной церкви (несмотря на свое не совсем русское происхождение), находясь в длительной служебной командировке за пределами нашей многострадальной Родины (боюсь подумать, с каким риском для жизни) в одной тихой, аккуратной, в меру западной столице, известной островерхими шпилями своих нерусских церквей, он неожиданно для себя открыл новый мир духовности, свободной от затхлой ортодоксии, открытой к Человеку и избавленной от излишней обрядности. В течение последующего десятка лет наш герой жил двойной жизнью. С одной стороны, он продолжал идти по пути воина, с другой жил Духом. Спустя год после своего пробуждения он утвердился в новой для него вере, пройдя соответствующий обряд. Он обучался в двух духовных учебных заведениях зарубежом. Осуществлял общественное служение в Церкви (что это значит конкретно, в биографии не раскрывается). И, наконец, одной общиной, уже на территории России, лишенной должного душепопечения, примерно год назад призван к служению в качестве пастыря. На сайте можно просчитать тексты проповедей служителя, его статьи по вопросам практического богословия, как больше душ залучить в Церковь для их вящего назидания в праведности, и даже духовные стихотворения. Конечно, духовные стихотворения нашего героя отдают дилетантизмом и далеки от изящных, хотя и макороннических рондо отцов иезуитов эпохи барокко или мощных гугенотских гимнов Религиозных войн. Однако в произведениях нашего героя чувствуется искреннее, доходящее до крестьянской бесхитростности, подлинное религиозное чувство. Я узнал в духовных песнях нашего героя, ритмы других поэтических произведений, которые он в свое время любил читать наизусть после выпитого литра водки или виски во время дружеских попоек. Я помню, как он однажды пытался приобщить к изящной словесности падших женщин… Во время пьянок наш герой любил приписывать свои корни к другому западному народу. Прославившемуся в истории крылатыми конными рыцарями, сколь гордыми и любящими Отчизну, столь же легкомысленными и мечтательными.Его проповеди очень сильно перекликаются с идеями, которые он исповедовал во время своего деятельного служения в миру. Так, в одной его проповеди красной нитью проходит идея обязательности для верных прозелитов посильного материального воспомоществования духовным лицам, и чем больше, тем лучше. В другой звучит прекрасная идея о материальной реализации идей, хотя, казалось бы, невозможных на практике, но реальных для истинного духовного делания. Позитивного мышления, то есть. Превращения воды в вино. Превращения красивых словес в деньги. И в этих проповедях я узнал его всего. Он, действительно, работал в правоохранительных органах. На моих глазах уходил из органов он дважды. Оба раза плохо. Первый раз его подчиненные сели за покушение на мошенничество в особо крупном размере (по существу, вымогательство взятки с введением взяткодателей в заблуждение), сам он проходил свидетелем, а его жена (адвокат) была защитником одного из обвиняемых. Не верьте никогда адвокатам, также как не верите следователям и прокурорам. Особенно не верьте бесплатным адвокатам – адвокатам по назначению, а, тем более, адвокатам по дружбе, если муж адвоката – свидетель.Второй раз по нему проходила проверка на предмет возбуждения уголовного дела. Якобы наш герой, пьяный, покуражился над гастарбайтером. Здесь его жена отказалась выступить в роли адвоката. Она выступила в качестве свидетеля, дала пояснения, что муж не пьет вообще, потому что диабетик. Оговор. Отказ в возбуждении уголовного дела. На этой работе будущий служитель Церкви начал брать деньги в долг. Не давайте в долг друзьям деньги. Можете потерять или деньги, или дружбу. А можете и то, и другое. Конечно, он не имеет никаких государственных наград. Хотя на его парадном мундире еще в органах коллеги видали планки двух орденов, которые молодые офицеры могут заслужить только Кровью. А старые – долгой беспорочной службой длиной почти в жизнь. Дипломированный юрист, специализировавшийся в римском праве. А сколько дипломов продано в переходах метро? Второй точно настоящий, но получен с учетом первого, в рамках второго (или третьего?) высшего образования.Знание иностранных языков? Сдать ведомственный экзамен для получения надбавки для нашего героя было не решаемой проблемой. Хотя он искренне верил в свои лингвистические способности и попытался его сдать. На своем якобы «родном» языке он не знал слова «школа». И не был он в длинной служебной командировке в тихом нерусском городе, где в 1990-2000 годах происходили схватки разведок, слабое подобие великих шпионских войн Холодной войны. Конечно, не было никакого духовного пробуждения. Не было утверждения в реформированной вере, богословских штудий и общественного служения. Да, наш герой жил богатой духовной жизнью. Он искренне изучал восточные медитации. В синагоге он одевал кипу и пытался убедить клириков, что он принял Гяур. Приехав домой, к кипе прикрутил «коловрат». Купил полный набор казачьей униформы и любил в нем фотографироваться. Изучал теории еврейского заговора.Отдал дочь в православную воскресную школу, а сам изучал католическую литературу и заявлял на трезвых глазах, что любой Папа Римский – очередная реинкарнация Святого Петра. На сайте можно посмотреть фотографии его прихожан, простых искренних людей, небогато одетых. Как этот человек может им рассказывать о Боге, Добре, Истине?Александр Минкин в одном своем посте написал, что бывает «нравственное помешательство». Но в отличие от психиатрии XIX века современная наука не признает существование такого диагноза. Что можно написать в заключение? Не верь, не бойся, не проси! Да еще:"А кто соблазнит одного из малых сих, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской" (Евангелие от Матфея, глава 74).Я убежден: Святое Евангелие следует понимать исключительно в духовном смысле.
Добрый Пастырь – один из древнейших иконографических типов, изображение Господа, которое создавалось христианами, начиная с первых десятилетий новой эры. На образ повлияли античные традиции изобразительного искусства, и в работах первых христианских художников Добрый Пастырь представал красивым и весёлым безбородым юношей. В средние века такая интерпретация была забыта.
В европейские христианские церкви возвращение сюжета произошло в эпоху Ренессанаса, когда к теме Доброго Пастыря обратилось светское искусство, а следом изображение обрёло своё место и в религиозной жизни, хотя и не получило широкого распространения.
В византийской традиции в качестве основного иконографического типа был выбран образ Пантократора, поэтому в древней русской иконописи Добрый Пастырь вряд ли встречался. Самые ранние изображения Доброго Пастыря, созданные русскими иконописцами, относятся к XVIII веку.
Античные прообразы Доброго Пастыря
На иконографию образа Доброго пастыря оказало серьёзное влияние античное искусство, и прежде всего два классических изображения персонажей древнегреческой мифологии.
1. Орфей – пастух, музыкант, прекрасный певец древнегреческой мифологии , который наверняка знаком большинству читателей по легенде о походе в мир мёртвых за женой Персефоной. Однако это далеко не единственное, чем он был знаменит в античном мире. Согласно сохранившимся письменным источникам Орфей также был основателем одной из первых античных философских школ, которая получила название орфеизм.
В традиции античного искусства Орфей изображался в образе пастуха, окружённого животными или стадом овец. Согласно эллинистическим традициям Орфей представал перед зрителями молодым, сильным и красивым юношей, часто босиком и с посохом в руке. Несомненно, что этот тип изображения был воспринят христианскими художниками первых веков.
2. Гермес Криофор, то есть несущий агнца, являлся одним из воплощений бога Гермеса. Обычно вспоминают о том, что Гермеса почитали как божество торговли и обмана, но в действительности функции Гермеса были намного шире и значимее. Он входил в пантеон наиболее известных и почитаемых богов как покровитель пастухов и путешественников, как проводник душ умерших в подземное царство, как учитель и покровитель всевозможных наук. В Танагре существовал храм, посвящённый Гермесу Криофору, который обнёс ягнёнка вокруг города и тем самым спас его от эпидемии, так что Гермесу приписывали функции целителя и защитника от болезней.
Скульптурные изображения представляли божество молодым юношей атлетического сложения с ягнёнком на плечах. Именно такой образ Иисуса использовали и христианские художники первых веков, что создаёт подчас проблемы идентификации изображений той эпохи: нет элементов, позволяющих однозначно определить, языческий ли это образ или христианский. Некоторые исследователи полагают, что такое сходство защищало христиан в годы первых гонений, ибо истинный смысл образа был понятен только им самими, а гонители удовлетворялись сходством изображения с языческим божеством.
Несколько общих мотивов, вероятно, повлияли на выбор именно этих прототипов для образа Иисуса Христа. И Орфей, и Гермес обладали способностью спускаться в мир мёртвых и возвращаться оттуда живыми. Оба покровительствовали пастухам и выступали в роли учителей. Оба пользовались любовью как добрые сущности, призывающие к духовному совершенствованию. Оба спасали людей от гнева богов.
Ранние изображения Доброго Пастыря
Самые ранние образы Доброго Пастыря сохранились в катакомбах Рима. Их датируют I-II веками, и первые христиане создавали эти изображения не в качестве молитвенных образов. В Библии неоднократно встречаются запреты на изображение Бога, потребовалось несколько веков на разработку концепций христианского искусства и определению места иконы в нём. Для ранних христиан образы Доброго Пастыря не были изображениями самого Иисуса Христа. Возможно, мотивами создания этих изображений была простая необходимость обозначить место сбора, а также естественное желание украсить его, превратить подземелье в подобие храма. Добрый Пастырь служил символическим напоминанием о Спасении.
Добрый Пастырь.
Катакомбы святого Калликста, Рим
Первые изображения Доброго Пастыря – это образ красивого стройного юноши-пастушка в короткой тунике. В руках он держит флейту и/или посох, иногда через его плечо перекинута сумка. Обычно пастушок стоит в свободной позе, протягивая руку к одному из животных. На плечах его лежит ягнёнок, размеры которого подчас непропорциональны по отношению к пастушку. В изображённых рядом с пастухом животных можно узнать не только овец, но и собак. Встречаются варианты сидящего Пастыря, а также образы, в которых Добрый Пастырь предстаёт совсем ребёнком, мальчиком лет семи-девяти.
Добрый Пастырь. Фреска
В первые несколько веков изображение Доброго Пастыря являлось едва ли не единственным типом картины в христианской живописи. Причём сохранились свидетельства, что такие изображения встречались в разных регионах, в том числе и на бытовых предметах. Стилистика живописи отталкивалась, естественно, от античных образов, которыми был пронизан весь цивилизованный мир. Уже в V веке в мозаиках Равенны всё ещё прослеживаются черты античного влияния.
Добрый Пастырь. Мозаика
Мавзолей Галлы Плацидии, Равенна. 440-е годы.
Отделение христианского искусства произошло вместе с развитием и распространением самого христианства. В IV веке христианство стало государственной религией, и это способствовало разработке новых, более торжественных и очевидно не похожих на античные образцы. Добрый Пастырь уступил своё место Пантократору (Вседержителю), появилось множество других иконографических типов. В эпоху иконоборчества большинство древних образов было уничтожено. А после возрождения христианской живописи Добрый Пастырь лишился примет античности – он стал старше, у него появилась борода, и его «приодели» согласно существующей иконописной «моде».
Добрый Пастырь в Старом завете
Как пастух поверяет стадо свое в тот день, когда находится среди стада своего рассеянного, так Я пересмотрю овец Моих и высвобожу их из всех мест, в которые они были рассеяны в день облачный и мрачный (Иез. 34:12)
Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. (Пс. 22:1)
Для современного горожанина не всегда очевидна значимость пастуха для древних деревенских общин, выживание которых зависело от состояния стада. Пастух должен был быть не только, и не столько играющим на свирели беззаботным пареньком, сколько агротехником, ветеринаром, биологом, охотником в одном лице. Пастух часто являлся одним из лидеров общины, самым авторитетным и значимым человеком, чьи слова и решения выполнялись беспрекословно. И в метафорическом представлении Господа как пастыря выбор именно этой роли далеко не случаен. Хотя, разумеется, важна и прямая аналогия человечества с неразумным стадом, которому требуется направляющая сила здорово.
В Старом Завете также много отсылок к жертвоприношениям агнцев, символизирующих собой невинность и чистоту. Пастух Авель приносит в жертву агнца. Лежащий на жертвеннике Исаак подменяется агнцем. Пастух Давид спасает агнца, отбившегося от стада.
Добрый Пастырь в Новом завете
Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах. Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь. (Ин.10:11-16)
В качестве пастыря Иисус расширяет свои знания и свою власть над овцами. Ведь он знает всех своих овец по имени и зовёт их по именам. Персонализированное обращение, которое свойственно Иисусу как в сборе овец, так и в общении с людьми, внесло в христианство логику индивидуальности веры для каждого верующего. Иисус знает каждого и с каждым может говорить, называя его по имени.
Как пастырь, Иисус готов отдать свою жизнь за своих овец. И в качестве жертвы за своих овец Иисус сам становится Агнцем Божьим, взявшим на себя все грехи мира. В этом ключе икона Доброго Пастыря обретает множественное символическое значение, напоминая как о пастырской роли Иисуса, так и о его жертвенной роли.
Добрый Пастырь на русской земле
В древнем русском православном искусстве, основой которого в сравнительно позднее время стали византийские образцы, образ Доброго Пастыря не встречается. Проникновение образа в русскую живопись произошло в XVIII веке, по всей видимости, через западноукраинские и белорусские земли.
К этому времени в европейской светской живописи распространилась мода на сентиментальные и наивные картины с пасторальным уклоном, и сюжет о Добром Пастыре оказался очень подходящим для творчества в такой стилистике. Наиболее удачные образы часто тиражировались в виде печатных гравюр и распространялись повсеместно. Гравюры попадали в Россию и срисовывались, так как печатное дело не было развито в России в такой же мере, как на Западе. Таким путём пропутешествовал в Россию и образ Доброго Пастыря.
Добрый Пастырь. Икона
Дерево, масло.
Вторая половина XIX века.
Юго-Западные приграничные земли.
Сохранившиеся иконы Доброго Пастыря периода начала XIX – начала XX века свидетельствуют о том, что образ не стал повсеместно почитаемым, но обрёл своих поклонников и изредка заказывался провинциальным художникам. Вероятно, заказчиков подкупала простота сюжета и полусветская манера живописи, характерная для образа.
В современном восприятии Добрый Пастырь по-прежнему покровительствует пастухам и животноводам, а вместе с ними и любителям, и защитникам животных. Доброго Пастыря просят о вразумлении чада родители нерадивых и бродяжничающих подростков. Добрый Пастырь способствует удаче в путешествии и спасает заблудившихся путников. С молитвой к Доброму Пастырю обращаются, когда просят о даровании этому миру добрых пастырей.
Т. Селянинова, 2015, специально для сайта Иконовед
